Нежный убийца

Перекрикивая расстояние, я выяснила, что Гошка пребывает на пляже с Ангелиной: мое распоряжение «присматривать» за девушкой он выполняет буквально, не отлынивая ни на минуту.

— Люся, слушай меня! Ангелина должна до моего возвращения пожить у вас… Пожалуйста, ни о чем сейчас не спрашивай, все объясню потом… Это очень важно, Люся!.. Не знаю, объясняй ему как хочешь, скажи, что я на этом настаиваю, и больше ты ничего не знаешь… Да, обязательно! И пусть не распространяется обо все этом при своих родственниках, слышишь? Как мы с ним и договаривались. Для Гели сами придумайте какое-нибудь объяснение… Да чего там «неудобно»: я ж тебя не заставляю селить ее к Гошке в комнату! Пусть спит в моей… Спасибо, Люсенька! Нет, нет, это все потом. Целую, дорогая, до встречи!

Телефонистка Таня уже протягивала мне в окошко бумажку с адресом, которую я не успела взять у нее. В обмен я протянула ей другую бумажку — с портретом довольно молодого американского президента. Глаза у девушки в который раз полезли из орбит.

— Ой, что вы, зачем… Пятьдесят долларов!

— Бери, бери. На магарыч для твоей Ниночки.

Признаться, редко я расплачиваюсь с информаторами с таким чувством глубокого удовлетворения, какое испытывала в этот раз.

Она робко взяла деньги, но в сумочку спрятала быстро: за дверью «Телефона-телеграфа» послышались шаги и голоса приближающихся клиентов.

— Спасибо вам. Только… — Девушка опустила глаза. — Я не хочу быть замешанной во все это, понимаете? Пожалуйста… Словом, давать показания я не буду.

Вот всегда они так, эти важные свидетели: начинают «за здравие», а кончают — «за упокой»…

— Я понимаю, Таня. И все равно спасибо тебе!

На улице я развернула бумажку и прочитала фамилию абонента самарской ГТС: Олехновская М. В. Неужели и в самом деле ее сестра? Помнится, мой клиент упоминал, что у «бедной Яночки» на всем свете не осталось ни одной родной души… Фамилия Яны — Звонарева, но ведь это еще ни о чем не говорит! Сестра скорее всего носит фамилию мужа; да, может, она и не родная сестра, а двоюродная…

Огненная макушка солнца на моих глазах скользнула за голубую вершину горы. Вместе с ним мы прощались с курортным местечком по имени Райский Уголок: солнце — до утра, а я… скорее всего навсегда.

Автобус на «большую землю» отправлялся через десять минут.

Глава 11

Когда-нибудь мне удастся наконец отоспаться в собственной постели?!

Вот опять: треть ночи в аэропорту, треть — в самолете, и снова аэропорт… И так — уже третья ночь подряд! И не последняя, судя по всему… Дорого же мне обходятся собственные принципы.

В Самаре я приземлилась в четыре тридцать. А в семь утра уже стояла перед двухэтажным кирпичным домиком на три подъезда — где-то почти на окраине города. Подумалось: в таким домах все друг друга знают, вот бы отхватить какую-нибудь старушку, спешащую по холодку за молоком…

Будто в ответ на мои мысли из крайнего подъезда появился желанный объект. Правда, не старушка, а бодрого вида пенсионер из отставников, в спортивном трико и майке. И не с бидоном, а с молодым жизнерадостным эрдельтерьером. Натянув поводок, пес рванулся ко мне, улыбаясь от уха до уха. Чтобы завязать разговор, я потрепала его по плюшевой голове.

— Какой красавец!

— Красавица. Это у нас девочка. Умница моя… Эльза, фу! Глупая собака!

— Ничего страшного. Скажите, пожалуйста, в этом доме живет Олехновская?

— А-а, Маргарита Викторовна? Так точно: второй подъезд, квартира десять.

Какая досада, что я не догадалась в свое время поинтересоваться отчеством Яны Звонаревой!

Собачий хозяин прищурился:

— А вы, извиняюсь, не родственница ей будете?

— Нет, даже не знакомая. Я к ней по делу.

— А-а, ну-ну. До Маргариты Викторовны многие дело имеют. Такая у нее служба деловая, хе-хе… Милиция — это, брат, не шутка!

Батюшки, этого мне только не хватало!

— Вот потому-то я к ней и заявилась пораньше, чтоб дома застать: служебного телефона не знаю. Не разбужу ее в этот час, как вы думаете?

— Ну нет! Маргарита Викторовна — ранняя пташка. Она уж давно на ногах, звоните смело. Вот разве только на службу собирается…

— А семья у нее большая? А то неудобно как-то…

— И-их — «семья»! — Отставник даже присвистнул. — Одна она мается. И ведь какая женщина… Все при ней: красавица, образованная, культурная… Квартира, опять же, имеется. А какая хозяйка!.. Эх!

Досадливо махнув рукой на такую несправедливость женской судьбы, мой собеседник добавил слегка туманно:

— Была у нее семья, да вся вышла… Пошли, пошли, Эльза! Задергала ты меня… Десятая квартира! — напомнил он уже издали.