Нежный взгляд волчицы. Замок без ключа

– Я ее принялась прогонять. Но она, оказалось, очень сильная. Раньше такие не попадались, и я о них не слышала. Обычно колдуна, который лезет в твои сны, прогнать не труднее, чем робкую беспризорную собаку. Крикнешь на него, топнешь… ну, это я человеческим языком так объясняю… Он и уберется, колдун или колдунья. Но с такой силой я впервые столкнулась. Она сопротивлялась. Получилась самая настоящая схватка – как бывает, когда на ярмарке сойдутся два равных по силе борца, и победить кому-то из них бывает очень трудно. Я ее выталкивала, а она упиралась. В конце концов мне ее удалось выкинуть. Вот только она не пропала, а словно бы медленно уходила. И крикнула мне издали: она еще вернется, и мы еще посмотрим, кто кого. Вот… Я немного испугалась, прямо скажу. Неизвестно было, что от такой ждать. Она и в самом деле могла вернуться, преодолеть мою защиту, как обычная волчица разметывает хлипкую изгородь вокруг овчарен. И я подумала, что надо уходить. И ушла… Вот и все…

– А здесь, в нашем мире, она появлялась?

– Ни разу, – сказала Бади. – Снятся самые обычные сны…

Неисповедимы и причудливы пути магии, подумал Сварог, его самого Белая Волчица ухитрялась доставать и на Сильване, а Бади достаточно было уйти с Троп. Объяснение, конечно, где-то есть: Бади не из этого мира родом… впрочем, я и сам не вполне отсюда… значит, дело скорее в том, что колдовство в обоих мирах разной природы… но не стоит ломать над этим голову.

Не без волнения – железных людей в нашем мире нет – и даже затаив дыхание, он спросил:

– Бади, ты можешь передать это умение другим?

– Нет, – сказала Бади чуточку сокрушенно. – Оно вам нужно, я чувствую, но ничего не могу сделать. Все наши умения не получится просто так передавать из рук в руки, как горшок на ярмарке. Это может только брахо… колдун. Да и то только тем, кто пройдет у него ученичество, пусть недолго, как я в свое время. Главное, чтобы ученичество длилось самое малое три раза по три недели. Тройка у нас – благоприятное число, как у вас – семерка… Ой, что-то я совсем не то говорю! Передать другому человеку я умение не могу, а вот заслонить другого от насланных снов способна, для этого не придется постоянно возле него, спящего, сидеть, я просто поставлю ему заграждение, как ставят изгородь…

Был сильный соблазн немедленно этим воспользоваться, но Сварог, чуть поразмыслив, эту заманчивую идею отбросил. Невозможно предсказать, как себя поведет Белая Волчица, обнаружив, что больше не может запросто проникать в его сны, какой фортель выкинет. В конце концов, он далеко не полностью поддался снам о привольной жизни Стаи – хотя капельку яда в душу они заронили…

– Мне нужно будет кому-нибудь помочь? – спросила Бали. – Я готова.

– А как эта процедура выглядит?

– Мне достаточно недолго посидеть у изголовья спящего человека, – сказала Бади. – Это – если он не должен знать, что ему поставили заграждение, – мало ли как в жизни оборачивается. А если ничего страшного в том, что он знает, – достаточно опять-таки пару минут с ним посидеть. Вам нужно выбрать что-то из двух?

– Мне пока что ничего не нужно, – сказал Сварог, легко справившись еще с одним искушением. – Ну, вот и все о делах. Самый обычный вечер продолжается… Ты не танцуешь?

– Пока только учусь, – улыбнулась Бади. – Леди Канилла мне предлагала просто вложить в голову умение танцевать здешние танцы, но мне почему-то так не хочется. Я сама выучусь, обязательно. В Аркатане все говорили, что я хорошо танцую…

Затянувшийся далеко за полночь, как не раз случалось, вечер прошел, как обычно – с чего бы ему быть каким-то необычным? Вино, танцы, болтовня, настольные игры (Бади с некоторыми уже освоилась, правда, не выигрывала ни разу, опыта не хватало). Иногда эти вечера – но далеко не каждый – по сложившейся традиции заканчивались виолоном в руках Сварога. Вот и сейчас он виолон взял – чтобы развеяться. Без малейшего душевного разлада бил по струнам:

Нам идти в Кабул велели –
саблю вон, труби поход!
Неужели, неужели
друга мне заменит брод?
Брод, брод, брод через Кабул!
Брод через Кабул и темнота.
Вязнут бутсы и копыта,
кони фыркают сердито.
Возле вех держитесь, братцы,
с нами насмерть будут драться
этот брод через Кабул и темнота…

Поневоле нахлынули воспоминания – как они сначала думали, что эту песню гениальный бард британского империализма сложил исключительно о своих земляках, когда-то прежестоко битых в Афгане. А потом оказалось, что это и о них, пусть не битых, а отступивших из Афгана с честью. Но все равно, век бы не помнить…

И он бил по струнам, словно убивал кого-то.