Незийский калейдоскоп

Тина не могла раскусить его: заговаривает он ей зубы перед нападением или подстроил эту встречу ради удовольствия поболтать? От Живущего-в-Прохладе можно было ждать и того, и другого.

— Я получил на дуэли черепно-мозговую травму, — лицо Лиргисо омрачилось. — Слишком серьезную, чтобы оставаться дальше в теле Медо. Ты же понимаешь, постоянный риск инсульта… Смена тела со всеми сопутствующими прелестями — не самая приятная процедура, ты ведь знаешь.

«Ага, боец ты сейчас никудышный, и будешь таким на протяжении ближайших двух-трех месяцев, пока не привьешь этому телу все те навыки и рефлексы, которые усвоил когда-то на Лярне. Поль, к примеру, сейчас без труда тебя отлупит».

— Тина, каких мучений я натерпелся, пока регенерировал после дуэли! Как это было больно… Я несколько раз терял сознание, но довел дело до конца.

— Дуэль есть дуэль. Зато проиграл ты с честью, и все знают, что ты телепортировался уже после того, как твоя машина упала.

Ему приятно было это услышать, губы тронула легкая улыбка. Главное, чтобы он не настроился против Тлемлелха и не решил отомстить. Тина добавила:

— Кстати, с Топазом все в порядке. Тлемлелх устроил для него вольеру у себя в парке, даже выписал с Тихаррои еще трех его сородичей. Если хочешь забрать Топаза, я поговорю с ним.

— Я уже его видел. Сегодня утром я нанес несравненному Тлемлелху визит, как же он испугался… — Лиргисо блаженно зажмурился, улыбку сменила довольная ухмылка. — Поболтали… Топаза я не стал забирать, пусть живет у Тлемлелха. Все равно он не признает меня в этом теле.

«Ты мог бы его заново приручить, но ты охладел к нему, поскольку из-за тебя он чуть не погиб».

— О чем болтали?

— Обо всем. Беседа двух Живущих-в-Прохладе прихотлива и неповторима, как те ледяные узоры на окнах, которые я впервые увидел на Ниаре. Тлемлелх, например, спрашивал, не я ли убил минувшей ночью его мага-телохранителя Коргисме вместе со всей семьей, включая малолетних внуков… Но это сделал не я.

— Что?.. — Тина напряглась. Она еще не слышала об этом убийстве. — И с чего ты взял, что я тебе поверю?

— Коргисме не мешал мне и не оскорблял меня, зачем же я буду его убивать? Кроме того, у меня алиби. Минувшей ночью я находился в объятиях того, кто привел тебя сюда. (Тина оглянулась, но синисс уже успел исчезнуть). Я не имею отношения к этой драме, но я знаю, кто за этим стоит. Нас с тобой они тоже хотят убить. Присядь, наконец, прошу тебя.

Одно из кресел возле столика Лиргисо слегка развернулось, словно приглашая. Тина подошла и села. Она готова была в любую секунду переключиться в ускоренный режим, физические возможности у Лиргисо не те, чтобы соревноваться с киборгом.

— Вот так лучше. Тина, мы должны заключить союз против общего врага. Я приглашаю вас на переговоры — тебя, Стива и Поля, всех троих. У меня есть, что предложить вам. Я полагаю, мьярлы вам все еще нужны?

— Вот интересный вопрос, нужны ли мне мьярлы… А не соизволишь объяснить, что это такое?

— Так называются на одном из древних языков Лярна те устройства, которые защищают от опасного для магов излучения, — терпеливый вздох, словно Лиргисо пришлось растолковывать ей прописную истину. — Если договоримся, вы получите от меня и схему, и образцы.

— Даже так? Вообще-то, у нас тоже есть, что предложить тебе взамен. Ты, наверное, хочешь получить назад своего пилота?

— Значит, Хинар у вас? — он откинулся на спинку кресла. — Чрезвычайно приятная новость! Я думал, что он погиб. Разумеется, я хочу его получить, это будет один из пунктов нашего соглашения.

— Почему не спросишь про Лейлу?

— Я уже знаю, что вам удалось оживить ее. Пока я приходил в себя после перемещения, информацию из внешнего мира я получал, в промежутках между приступами, — он сделал паузу и потом спросил с неподражаемым выражением горечи, достоинства и покорности судьбе: — Мою картину вы, конечно же, уничтожили?

— Какую картину? Если ты имеешь в виду ту гадость, которая была нарисована на зеркале в твоем месеодгийском коттедже — да, уничтожили. Что еще было с ней делать?

— Вот так и гибнет высокое искусство… — меланхолично вздохнул Лиргисо. — Вы даже не понимаете, что уничтожили, даже не оценили ее, как художественное произведение! Поль ее видел?

— Я помню о том, что энбоно — раса художников, и что-то нарисовать для вас так же просто, как для человека — написать текст от руки. Твои порнографические упражнения не имеют ничего общего с искусством, это заурядное хулиганство.