Незначительная деталь

Хижину, где он жил, заполняла плотная, непроглядная тьма. Время от времени туда просачивались звуки – они казались отрывистым, неясным ропотом. Но постепенно можно было различить, как хлопают от ветра тенты палаток, как шагают солдаты, охраняя лагерь, раздавались внезапные возгласы, а среди этого шума – далекие выстрелы, собачий лай, а может, и рев верблюдов.

Он истекал потом и с трудом вдыхал застоявшийся в комнате воздух, сидя за столом перед разложенными на нем картами. Снаружи доносились голоса, от которых голова болела всё сильнее. Он не разделся, даже не снял обувь, и внутри ботинок, которые он носил с утра, пальцы ног утопали в поту. Время близилось к полуночи 11 августа 1949 года. Он медленно подвинул руки к краю стола, согнул ноги в коленях и попытался подтянуть тело вверх, но тут же пошатнулся и откинулся на стуле. Со второй попытки ему удалось подняться. Он поплелся вглубь комнаты, наклонился над ящиком в углу, взялся за защелки, открыл их и поднял крышку. Пошарив рукой внутри, он извлек коробку с патронами, на секунду замер, вернулся к столу, поставил на него коробку и дрожащими руками принялся набивать патронами нагрудные карманы. Пот из-под волос катился по вискам и щекам. Опустошив коробку, он взял винтовку, что стояла у стола, и с оружием на плече вышел.

Тьма снаружи казалась не такой уж и непроницаемой, хотя полнолуние миновало две ночи назад и луна шла на убыль. На миг он остановился у ворот лагеря, ожидая, пока часовые ему откроют, и направился на запад, к угольно-черным холмам, постепенно его поглотившим.

Он долго шел, преодолевая боль в животе и спазмы в спине. Его шаг становился всё более сбивчивым и неверным – песок под ногами то и дело предавал его, то поднимаясь, то опадая. Однако он не прекращал двигаться навстречу тьме, из складок которой иногда слышался далекий вой, пока коварный крутой склон не застал его врасплох, швырнув к подножью.

Наконец он приземлился на песок и начал было вставать, но от внезапных спазмов в руках и ногах снова рухнул на землю. Тогда он слегка изменил позу, принимая сидячее положение, и сделал глубокий вдох, чтобы успокоить дыхание. Но напряжение в груди от этого не прошло.