Незнайка в Солнечном городе

«Ну что ты заладил: «толкается, толкается»! Ты ведь знаешь, что он нечаянно».

«Ничего я не знаю!»

«Знаешь, знаешь! От меня, братец, не скроешь!»

«А кто ты, что от тебя даже ничего не скроешь?» – насторожился Незнайка.

«Кто? – с усмешкой переспросил голос. – Будто не знаешь? Ведь я твоя совесть». «А! – вскричал Незнайка. – Так это ты? Ну, тогда сиди себе и молчи! Ведь никто ничего не видел и никто ничего мне не скажет».

«А ты боишься, как бы тебя не побранил кто-нибудь за твое мерзкое поведение? А меня ты совсем не боишься?

И напрасно. Я вот начну тебя мучить так, что ты жизни не будешь рад. Ты еще увидишь, что тебе стало бы легче, если бы кто-нибудь узнал о твоем поступке и наказал за него. Вот встань сейчас же и расскажи обо всем Пестренькому!»

«Послушай, – сказал Незнайка, – а где ты была до этого? Почему раньше молчала? У других коротышек совесть как совесть, а у меня какая-то змея подколодная! Притаится там где-то, сидит и молчит… Дождется, когда я сделаю что-нибудь не так, как надо, а потом мучит».

«Я не так виновата, как ты думаешь, – начала оправдываться совесть. – Вся беда в том, что я у тебя еще слишком маленькая, неокрепшая и голос у меня еще очень слабый. К тому же вокруг часто бывает шумно. В особенности днем. Шумят автомобили, автобусы, отовсюду доносятся разговоры или играет музыка. Поэтому я люблю разговаривать с тобой ночью, когда вокруг тихо и ничто не заглушает мой голос». «А, вот ты чего боишься! – обрадовался Незнайка. – Сейчас мы тебя заглушим!»

Он снова нажал кнопку на шкафчике и стал слушать сказку про Ерша Ершовича. Совесть на минуту умолкла, но скоро Незнайка опять услыхал ее голос:

«Ты вот лежишь в мягкой постели под одеялом, тебе тепло, хорошо, уютно. А ты знаешь, что делает коротышка, который превратился в осла? Он, наверно, лежит на полу в конюшне. Ослы ведь не спят в кроватях. А может быть, он валяется где-нибудь на холодной земле под открытым небом… У него ведь нет хозяина, и присмотреть за ним некому».

Незнайка крякнул с досады и беспокойно завертелся на постели.

«А может быть, он голодный, – продолжал голос. – Он ведь не может попросить, чтоб ему дали поесть, так как не умеет говорить. Вот если бы тебе надо было попросить что-нибудь, а ты не мог бы произнести ни слова!»

– Какая-то сказка глупая, – проворчал Незнайка. – Совсем ничего заглушить не может.

Он принялся нажимать другие кнопки и слушать другие сказки, потом обнаружил на боковой стенке шкафчика ряд музыкальных кнопок и стал слушать разные марши, польки и вальсы. Однако голос не умолкал ни на минуту и твердил свое. Тогда Незнайка нажал кнопку, возле которой было написано: «Утренняя зарядка». И вот среди ночи раздался крик:

– Приготовьтесь к утренней зарядке! Откройте форточку, проветрите помещение. Начинаем занятие с ходьбы. Сделайте глубокий вдох. И-и… Раз, два, три, четыре!

Незнайка замаршировал босиком по комнате, потом перешел к подскокам: ноги в стороны, ноги вместе, ноги в стороны, ноги вместе, после чего приступил к наклонам и приседаниям. Гремела музыка, четко раздавалась команда. Незнайка старательно проделывал все упражнения, но совесть не унималась и продолжала жужжать прямо в уши:

«Разбуди Пестренького! Разбуди, разбуди, разбуди!»

Наконец Незнайка не выдержал, подошел к постели Пестренького и принялся трясти его за плечо:

– Вставай, Пестренький, мне надо тебе кое о чем рассказать.

Но где там! Пестренький заснул так крепко, что хоть из пушек пали. Тогда Незнайка вспомнил, что больше всего на свете Пестренький боится холодной воды. Он пошел к рукомойнику, набрал в кружку воды и принялся брызгать Пестренькому в лицо. Пестренький моментально проснулся и подскочил на постели.

– Что это за наказание! – захныкал он, протирая глаза. – Я ведь уже умывался сегодня!

– Послушай, Пестренький, я тебе расскажу одну вещь, только ты обещай мне, что не скажешь об этом Кнопочке.

– Да зачем мне ей говорить?

– Нет, ты обещай сначала.

– Ну, обещаю, только говори скорей. Спать хочется!

– Понимаешь, Пестренький, я сегодня превратил одного коротышку в осла.

– Ну и что тут такого? – ответил плаксиво Пестренький. – Неужели из-за этого надо меня ночью будить? Превратил – ну и превратил.

– Так ему, наверно, вовсе не хочется ослом быть!

– Мало ли чего ему не хочется! Вот еще!

– Нет, это все-таки нехорошо, Пестренький. Ты меня поругай за это.

– А зачем?

– Ну, меня, понимаешь, совесть мучит. Может, мне легче станет.

– Как же тебя ругать?

– Ну, придумай что-нибудь.

– Не знаю, что и придумать… Совсем, понимаешь, не умею ругаться!

– Ну скажи, что я олух бессмысленный.

– Олух бессмысленный, – повторил Пестренький.

– Скажи: скотина безмозглая.

– Скотина безмозглая!

– Глупая рожа.

– Глупая рожа!

– Ну, еще как-нибудь…

– Ослиный дурак!

– Правильно!

– Ну, легче стало?

– Нет, понимаешь, не легче. Ты, видно, на самом деле не умеешь ругаться. Лучше ты вот что… стукни меня кулаком хорошенько.

– А как стукнуть – по спине, что ли, или по шее?