Незнайка в Совке

Они переглянулись. Кнопок и ручек было еще много. В середине пульта красовался изящный рычажок, двигавшийся по канавке с делениями, а над ним подрагивала стрелка непонятного прибора и на отдельной панельке горели цифры. Под рычажком виднелась корявая надпись «Тонкая настройка», нацарапанная рукой Клепки.

Незнайка сказал:

— Попробуем эту штучку, и все. Мы же ее двигали в прошлый раз, я помню. На секундочку, а?

— Давай, но чуть-чуть. Только заметим, на каком делении стоит рычажок Незнайка перевел рычажок на одно деление, затем на следующее.

Стрелка сдвинулась, цифры на индикаторе изменились.

— Ничего не происходит, — пожал плечами Незнайка.

— Вероятно, это только настройка режима, а кнопка пуска другая.

Вспомнил- вот она! — Спрутс указал на черную кнопку, на которой были нарисованы часы и протыкающая их стрелка.

— Жмем?

— Эх!.. Жмем!

От яркой вспышки путешественники на миг ослепли, от грохота оглохли, а от толчка чуть не вылетели из кресел.

Очухавшись, они обнаружили, что находятся в плотной толпе узкоглазых коротышек, одетых в одинаковые ватники и кепки. Вдалеке виднелись приземистые одноэтажные бараки. В руках коротышки держали мотыги, грабли, прочие сельскохозяйственные орудия, а также плакаты с изображениями такого же узкоглазого Знайки, тоже одетого в ватник и кепку. Подписи под портретами Знайки величали его «благоухающим цветником милосердия», «сверкающим клинком интеллекта» «великим мудрецом равным небу» и подобными мудреными названиями.

Увидели они и самого великого мудреца Знайку- недалеко от путешественников он, поблескивая очками, произносил с трибуны речь.

То, что это именно Знайка, было очевидно по всем его замашкам и прежде всего по манере указывать пальцем вверх в особо эмоциональных местах речи. Жидкая длинная бородка ничуть не мешала его узнать.

Речь его состояла из не связанных между собой афоризмов, которые толпа коротышек тут же повторяла хором, после чего кричала «Ура!».

На путешественников никто не обращал внимания. Все сосредоточенно слушали Знайку. Спрутс шепнул:

— Ты так резко в следующий раз рычажок не дергай. Кстати, глянь, во что мы одеты. Умора!

Незнайка осмотрел себя и с удивлением обнаружил, что его рубашка и шляпа превратились в ватник и кепку. Штаны не исчезли, но превратились в свободного покроя шаровары. Спрутс же не только сменил одежду аналогичным образом, но и обрел невесть откуда взявшийся транспарант с лозунгом «Огонь по штабам![10]»

Прислушавшись, путешественники обнаружили, что Знайка предлагает добивать каких-то упавших в воду собак, а также гиен и свиней, таящихся под личинами, независимо от их пребывания относительно воды. Чем провинились названные животные, почему они рядились в личины и зачем падали в воду, выяснить не удалось, потому что после очередного призыва Знайки коротышки вдруг принялись лупить друг друга по головам мотыгами, и Незнайка счел за благо передвинуть рычажок тонкой настройки на одно деление далее.

Опять раздался хлопок, и ситуация изменилась.

На этот раз снова была толпа и был Знайка. Обвешанный до пупа орденами и медалями, он говорил так, будто не мог прожевать кашу.

Народ в толпе был одет поприличнее, а в руках вместо сельхозорудий все держали здоровенные чертежные линейки и химические колбы.

Несмотря на трудности с произношением, Знайка говорил, говорил и говорил, и путешественники заснули бы, если бы толпа не прерывала Знайку в самых неожиданных местах речи долгими аплодисментами и криками «Да здравствует лично товарищ Знаев!».

— Будут деньги, будут и песни,[11] — завершил свою речь Знаев-Знайка, и толпа дружно зааплодировала.

Знайка, однако, не ушел с трибуны, и тут же начал новую речь.

— Отваливаем, — скомандовал Спрутс, — сдвинь-ка еще на одно деление.

Декорации после громкого хлопка сменились, и опять появился Знайка и толпа коротышек. Знайка, на этот раз носивший имя товарища Знайского, снова читал речь, изобилующую трескучими и угрожающими словами. Пахло порохом, где-то недалеко громыхали взрывы. Одеты все были в кожаные тужурки, украшенные погонами, а в руках держали тяжелые бархатные знамена. Напротив Знайки с виноватым видом стоял Пачкуля. Погоны с его плеч были сорваны вместе с кусками кожанки. Из речи Знайки следовало, что Пачкуля разгласил военную тайну, не подвез вовремя патроны, а также с провокационными целями размахивал жупелом и за это его ждет ненависть и презрение, разжалование, открепление от спецраспределителя[12], лишение персонального автомобиля, а также масса других неприятностей.

Пачкуля ритмично вздрагивал под каждым новым обвинением, но вот Знайка страшным голосом провозгласил:

— Партбилет на стол![13] — и Пачкуля схватился за сердце и упал замертво. Толпа в ужасе расступилась.

— Не то, — сказал Спрутс, — давай, двигай еще.