Незнайка в Совке

— Давай-ка, Незнайка, разделимся. Я по этим чиновниками сам побегаю, а ты отправляйся к нашему другу архивариусу, набери у него все эти справки дурацкие. Встретимся у этого же кабинета.

— Вы делаете успехи, — заметил Кузнечик, выслушав рассказ Незнайки, — и зря обижаетесь. Какой чиновник вам сразу скажет, какие бумаги нужны?

— А разве нельзя просто объявление повесить, что, мол, нужны такие-то и такие-то справки?

— Можно. Только тогда зачем чиновники нужны будут? На то он и чиновник, чтобы никто, кроме него, не знал про нужные бумаги. А если без чиновников, то каждый начнет делать чего хочет- что тогда получится?

— Что?

— Анархия, вот что. Вот я тебе тут все нужные справки подготовил. Кузнечик пододвинул Незнайке толстенную пачку бумаг.

— Не теряйте времени, если повезет, пройдете за день. Да, кстати, возьмите еще вот эту коробочку, это для паучковской коллекции. Не раздавите.

— А что там?

— Белый таракан. Паучков у нас собирает рецепты настоек. Говорит, что если настоять картофельный сок на белых министерских тараканах, после первого же стакана сам дед Многознай[16] явится и начнет вопросы задавать по эзотерическим проблемам волшебизма. Ответишь — отпустит, а не ответишьпеняй на себя, строгача влепит, неделю будешь сам не свой. Причем бросать тараканов в настойку надо живыми и притапливать высохшим шариковым стержнем, пока не сдохнут. Если хоть один черный или дохлый попадется, вместо Многозная придет Пустознай и будет передовицы газетные читать, пока с ума не сойдешь.

Вот мы ему, Паучкову, всем министерством тараканчиков и собираем. Уж очень охота попробовать. В прошлый раз выпил я его настоечки на грибах, которые растут на стенах в подвалах нашего министерства, — так целый день после этого знайерсы перед носом мелькали.

— Знайерсы?..

— Они, рогатые.

Незнайка не знал, кто такие знайерсы и о чем вообще толкует Кузнечик, но на всякий случай кивал и соглашался. Надо сказать, что после прибытия с Луны Незнайка прочитал очень много книг и весьма поумнел. Правда, поумнеть он мог бы еще больше, если бы раздумывал над прочитанным, а не удовлетворялся нахождением в книгах необычных слов и интересных картинок. Впрочем, в его голове отложились-таки некоторые научные истины и Незнайка начал понимать многие вещи, на которые раньше он не обращал внимания. В результате такого подхода к образованию, который Знайка назвал экстенсивным и поверхностным, речь Незнайки стала более грамотной и обогатилась кучей новых терминов, которые он ввертывал к месту и не к месту. Если Незнайка употреблял какой-нибудь термин совсем невпопад или коверкал его, все смеялись и растолковывали Незнайке значение и правильное произношение ученого слова. Незнайку это вполне устраивало, так как не надо было штудировать неинтересные книги без картинок, а если какой-либо термин не давал покоя, то можно было спросить разъяснений у Знайки, Пилюлькина, Клепки и у других ученых коротышек.

Однако, у Кузнечика он не просил разъяснений и выслушивал его с таким видом, будто все понимает. Так как здешние коротышки не любили отвечать на вопросы, а вместо ответа обижались и озлоблялись, чуть ли не драться лезли, то путешественникам приходилось самим разбираться в тонкостях местной жизни. Поэтому Незнайка не стал спрашивать, что такое «эзотерические вопросы волшебизма», хотя его так и подмывало выяснить, не попал ли под действие клепкиного аппарата добрый волшебник, когда-то подаривший Незнайке волшебную палочку и не приключилась ли с волшебником какая-нибудь пакость из тех, что приключилось с Цветиком и Пачкулей. Впрочем, подумал Незнайка, волшебник не так уж беззащитен и сам может за себя постоять. А волшебизм, как впоследствии оказалось, к волшебству не имел отношения, а был, как здесь говорили, «специальным течением политической мысли».

* * *

Когда Незнайка, нагруженный здоровенной пачкой бумаг, поднялся к месту встречи, Спрутс как раз выходил из кабинета. Не отвечая на вопросы Незнайки, он подошел к урне и, немного поколебавшись, решительно выбросил «обоснование». Туда же он отправил и все бумаги, принесенные Незнайкой.

— Не взяли? — ахнул Незнайка. — Им не нужны гигантские растения?

— Не в этом дело. У них все растения гигантские. Мы промахнулись.

— Что? Почему?

— Да ты почитай вот.

Спрутс протянул Незнайке журнал. Журнал был посвящен сельскому хозяйству, но при этом был секретным. Из каждой статьи и из каждой строчки следовало, что эта отрасль переживает бурный расцвет.

Оказывается, все растения в этой стране были гигантские. Даже не гигантские, а супергигантские. Они и раньше были большими, а необыкновенных размеров они достигли под руководством великого Всезнайки, который разработал гениальную теорию. Она состояла в том, что в почву нужно вносить огромное количество удобрений, чтобы растения вырастали супергигансткими, а также огромное количество ядохимикатов для отравления вредителей, чтобы они супергигантсткие растения не сожрали.