Незнайка в Совке

— Ну конечно, вы с Луны! Это только там неотложные дела. А у нас любое неотложное дело можно отложить на любое неопределенное время.

Ха-ха-ха!

Спрутс криво улыбнулся. Но где же он видел этого супчика? И где-то же он слышал имя Пончик! Он снова огляделся и заметил, что музей опустел и кроме него и этого наглого типа в желтых штанах, продолжающего разглагольствовать, в зале почти никого нет. Может, это переодетый полицейский? Как он ловко поддел Спрутса насчет неотложных дел!

Нет, решил Спрутс, бежать нельзя. Если это полицейский, то бегство только выдаст Спрутса. Если же это просто докучливый местный придурок, то лучше вызнать от него побольше.

И, изобразив любезнейшую из улыбок, для чего пришлось напрячь все лицо, Спрутс стал поддерживать разговор. Трудиться особенно не пришлось, потому что ему было достаточно только кивать головой и разводить руками, словно в изумлении, а также поддакивать и отпускать простые замечания вроде «Ух ты!», «Надо же!» и «Вот это да!».

По правде говоря, ничего другого он отвечать и не мог, потому что ничего не понимал из сбивчивых рассказов, вернее из набора историй без начала и конца, в которых фигурировали Знайка, Козлик, а также описывались подробности макаронного производства на Луне, особенности ночевки под мостом и способы убежать от лунной полиции.

Скоро Спрутс все же понял, что его новый знакомец никакой не полицейский, но тем не менее слушал его бессвязные россказни со все возрастающим интересом.

И когда, наконец, прозвучала история Общества Гигантских Растений и имена Миги и Жулио, Спрутс воскликнул:

— Так значит вы- тот самый Незнайка! Первый коротышка, ступивший на Луну!

Невозможно передать в двух словах, сколько чувств пронеслось в душе Незнайки, когда долгожданные слова признания его исторических заслуг наконец прозвучали. Всего-то он и сказал:

— Да, это я. — И лицо у него сделалось такое, будто он съел торт, напичканный клубникой со сливками, намазанный медом, обложенный мармеладом и цукатами, а также украшенный ломтиками ананасов, бананов и прочими вкусностями.

— Поздравляю!.. То есть, я хотел сказать… В общем, я очень рад! До свиданья! — сказал Спрутс и уже собрался отвязаться от Незнайки, но тот бесцеремонно притянул к себе Спрутса и начал взахлеб рассказывать о своих похождениях по второму кругу. Но как только он упомянул Крабса, Спрутс снова не выдержал и сказал:

— Крабс-то мелочь пузатая. Куда ему…

— А вы знакомы с этим делом? Кстати, вы так похожи на этого… ну как его… который у Крабса был начальником. Боссом то бишь. Я его самого не видел, только портрет в газете.

— Я не знаю…

— Ну, полно! Его на Луне все знали. Ну вы- вылитый он.

— Не помню. Что-то вылетело из головы. Может, Скуперфильд?

— Нет, не Скуперфильд, хотя имя похоже. Сейчас я сам вспомню.

Самый богатый, самый жадный…

Тут Спрутс снова дал промашку:

— И вовсе не жадный. Просто нужно уметь считать деньги…

— А что это вы так за него заступаетесь? Вам-то какое дело?

— И ничего я не заступаюсь.

— Спрутс! — закричал Незнайка, — вспомнил, Спрутс! Вы же настоящий вылитый Спрутс! Эй, идите сюда, я вам сейчас такое покажу!..

Незнайка замахал рукой каким-то своим знакомым, прогуливавшимся в другом конце зала.

— Не надо никого звать- тихо сказал Спрутс.

— Почему? — удивился Незнайка, — Ведь это так здорово…

— Не надо.

— Но почему?..

— Потому что я Спрутс.

— Я и говорю. Вот здорово будет… Как?… Вы?…

— Я и есть Спрутс.

— Ну и дела!

— И меня разыскивает полиция. За взрыв ракеты. Вы можете позвать полицию, но не нужно устраивать из этого балаган. Я сдаюсь.

С этими словам Спрутс сел на диванчик, сложил ручки на пухлом животе и стал смиренно ожидать своей участи.

Так тебе и надо, говорил он себе.

Сам себя выдал своими замечаниями о Крабсе. Пьяный воздух свободы, как говорится, вскружил ему голову.[2]

— Но я же… Я же не хотел… — виновато сказал Незнайка, — я думал… Извините.

— Не за что. Ведь это я взорвал ракету и, кажется, поставил под угрозу вашу жизнь.

— Ну и что? Ведь это все давно было.

— Зовите полицию.

Незнайка в замешательстве огляделся. Он еще и разу не поймал ни одного преступника и не знал, как с ними нужно обращаться. Полиции в Солнечном городе не было. Была милиция. Появление Спрутса наверняка поставило бы милиционеров в тупик- ведь самым страшным преступлением в Солнечном городе были глупые шутки некоторых коротышек, которое на милицейском языке называлось «мелкое хулиганство», а самым неприятным наказанием было обязательно выслушивание нотаций.

Незнайка осмотрел Спрутса внимательно. Тот был спокоен и, несмотря на то, что попался, сохранял достоинство и уверенность в себе. Незнайка почесал за ухом и сказал:

— А давайте не пойдем в полицию?

— А куда мы пойдем? Я, конечно, весьма тронут вашим великодушием, но полиция Луны скоро прибудет и в Солнечный город. Я знаю нашу полицию, они дотошные. Меня здесь многие видели. И в ракете. Меня все равно скоро найдут.

Незнайка был наслышан о безуспешных, но настойчивых поисках Спрутса на Луне и согласно кивнул.

— Найти, конечно, могут. Так вы хотите сдаться, не дожидаясь, что вас найдут?