Незнакомая дочь

Мои дочери время от времени пытаются стать моей противоположностью. Они славные, образованные, обе выбрали профессию, как у отца. Решительные, хоть и всегда настороже, они с неудержимой силой покоряют мир и, вероятно, достигнут большего, чем мы, их родители. Два года назад, когда я представила себе, что они могут уехать неведомо на сколько, я написала им длинное письмо, в котором подробно рассказала о том, как случилось, что я их бросила. Я хотела не объяснять причины – какие? – а поведать, что именно толкнуло меня уехать так далеко от них. Я сделала две копии письма, каждой по одной, и отнесла в их комнаты. Но ничего не произошло, они ничего мне не ответили, даже не сказали: “Давай обсудим это позже”. Только однажды Бьянка, заметив легкое огорчение у меня на лице, с порога своей комнаты насмешливо бросила: “Везет же людям! Хватает времени письма писать!”

Глупо было думать, что можно что-то рассказывать дочерям, прежде чем им стукнет пятьдесят. Ждать, что они будут воспринимать тебя как личность, а не как должность. Говорить: я ваша история, вы начинаетесь с меня, поэтому послушайте, это может вам пригодиться. Правда, для Нины я не история, для нее я скорее могу стать будущим. Выбрать себе в подруги чужую дочь. Подойти к ней, наладить контакт.

Я простояла там некоторое время, ковыряя ногой песок, пока не добралась до сухого слоя. Вот если бы я взяла с собой куклу, подумала я (правда, без сожаления), то могла бы закопать ее здесь, под мокрой песчаной коркой. Это было бы замечательно, кто-нибудь обязательно нашел бы ее на следующий день. Но не Элена: я хотела, чтобы ее нашла Нина, я подошла бы и спросила: “Ты рада?” Но я не взяла с собой куклу, я не сделала этого, даже об этом не подумала, наоборот, я купила Нани новое платье, туфли – еще один бессмысленный поступок. Впрочем, смысл, может, и есть, как во многих мелких событиях моей жизни, только я не могу его найти. Я дошла до береговой кромки, мне захотелось устроить себе долгую прогулку, чтобы посильнее устать.

Я действительно долго гуляла, повесив сумку на плечо, держа в руке сандалии и шлепая по воде. Мне встретилась только влюбленная парочка, и больше никого. В первый год жизни Марты я обнаружила, что уже не люблю своего мужа. Тяжелый был год, малышка совсем не спала и не давала спать мне. Физическое переутомление – как увеличительное стекло. Я слишком уставала, чтобы учиться, чтобы думать, смеяться, плакать, чтобы любить этого мужчину, слишком умного, слишком сильно жаждущего выиграть пари, заключенное с судьбой, вечно отсутствующего. Для любви нужны силы, а у меня их не осталось. Когда он приступал к ласкам и поцелуям, я начинала нервничать, мне казалось, что он использует меня как стимулятор собственного удовольствия и что на самом деле я совершенно одинока.

Однажды я увидела вблизи, что значит любить друг друга. Это было состояние сокрушительного, радостного, бьющего через края безумия. Джанни родом из Калабрии, из маленького городка в горах, где у него до сих пор сохранился старый семейный дом. Ничего особенного, зато чистейший воздух и прекрасный пейзаж. Мы ездили туда с девочками много лет назад на Рождество и Пасху. Совершали утомительное путешествие на автомобиле, во время которого он сидел за рулем в рассеянном молчании, а мне приходилось усмирять раскапризничавшихся Бьянку и Марту (они постоянно хотели есть, требовали достать игрушки из багажника, заявляли, что хотят писать, хотя только что это делали) и развлекать их песенками. Была весна, но зима пока не сдавалась. Шел мокрый снег, смеркалось. Мы увидели на площадке для стоянки машин дрожащую от холода пару автостоперов.

Джанни, добрая душа, подъехал к ним почти инстинктивно. Я сказала, что у нас мало места, мы едем с детьми, так что непонятно, как поместятся еще и пассажиры. Пара села в машину, это были англичане, он с легкой проседью, лет сорока, она моложе, не больше тридцати. Сначала я держалась холодно и все время молчала: они добавили мне проблем, теперь я должна была еще больше стараться, чтобы девочки вели себя прилично. Говорил в основном мой муж, он любил завязывать новые знакомства, особенно с иностранцами. Он был дружелюбен, задавал вопросы, не заботясь об условностях. Оказалось, что эти двое бросили работу (не помню, чем они занимались), а вместе с работой и свои семьи: она – молодого мужа, он – жену с тремя маленькими детьми. Они уже несколько месяцев путешествовали по Европе почти без денег. Мужчина сказал вполне искренне, что главное – это быть вместе. Она согласилась, потом повернулась ко мне и произнесла примерно такие слова: “Нас с детства заставляют делать столько глупостей, уверяя, что это крайне важно, но то, что произошло сейчас, – это единственная разумная вещь, которая случилась со мной с того дня, как я появилась на свет”.