Незнакомая станция

Ко мне приблизилась женщина. Я понимаю это по ее музыкальному голосу, свежему дыханию и легкому аромату красивых духов. Она мягко потрепала меня по плечу, и произнесла несколько слов с очень теплой интонацией. Мне кажется, у нее большие карие, почти черные глаза, отражающие сверкание люстры. И божественная улыбка, в которую сразу и навсегда влюбляется каждый, кому выпало счастье ее увидеть.

Следующим к нам подходит мужчина. Это легко определить по его низкому, густому, бархатному голосу. Он недавно курил. Но запах приятный. Он крепко обнимает меня, его голос я слышу где-то сверху, должно быть он высокий и широкоплечий. Он склоняется ко мне, шепчет на ухо по-русски: «Привет, рад видеть тебя» и я понимаю, что это мой друг Н. Я протягиваю руку к его волосам, чтобы убедиться, что это точно он, и ворошу его богатую шевелюру, а Н. радостно смеется и трясет своей кучерявой головой, как лошадь.

Но вот звуки стихают. Мы опускаемся в кресла. Ощущаю ладонью ткань, слегка шершавую, плотную. Наверное, она красная. Слева от меня острый локоть соседа. Именно соседа, потому что соседка наверняка бы подвинулась, избегая случайных прикосновений. Справа моя подруга, она по-прежнему крепко держит меня за руку. Редкие покашливания, шуршания платьев, скрип паркета, все постепенно смолкло. В наступившей вдруг полной тишине раздаются чистые, как будто прозрачные звуки фортепиано. Это Фредерик Шопен. Ноктюрн № 1. Да, мы на концерте фортепианной музыки. Давайте послушаем…

Однажды

Однажды в молодости

Родители мои дружили с одной весьма приятной семейной парой. В гости к ним ходили и всегда отзывались исключительно положительно об этих людях.

Так получилось, что жена дяди, допустим, Гриши, рано скончалась, и он остался вдовцом. Слово вдовец было страшным, и ситуация была страшной и дядю Гришу я с тех пор стала бояться.

Прошло достаточно много лет, чтобы я уже не считалась ребенком, и даже жила отдельно и вполне самостоятельно, а дядя Гриша все еще не был женат.

Как-то раз мы встретились по дяди Гришиным делам, и тут у него внезапно бес в ребро, вздумалось ему за мной приударить. Приударил. Я, конечно, понимаю, что с моей стороны это было несколько, эээ, легкомысленно, ну или можете употребить, если хотите, слово «блядство», но факт есть факт.

Короче, просыпаюсь я утром с дядей Гришей, голова трещит с похмелья, и тут на еще не совсем трезвую меня накатывает тот самый лютый детский страх перед вдовством дяди Гриши, перед его супругой-покойницей и перед ним самим до кучи. Чтобы как-то отвлечься, пока дядя Гриша храпит, я включила телик, а там, не поверите – ужасы, «Напуганная до смерти».

Я не помню, чего там дальше было, но точно могу сказать, что в ту минуту я зареклась с вдовыми мужиками связываться. Последнюю же точку в этой грустной истории поставила плешивая дяди Гришина голова. Прощаясь, он опустился предо мной на одно колено и торжественно просил моей руки.

Мужчины, дорогие, ради всего хорошего, не становитесь на колени перед женщиной, если не обладаете богатой, ну или хотя бы просто какой-нибудь, шевелюрой. На фоне вчерашней пьянки бугристый череп дяди Гриши, местами неравномерно прикрытый неопрятными, жидкими, бесцветными волосами, показался моему организму особенно тошнотворным.

Больше мы с дядей Гришей не встречались.