Незнакомец

Он слегка дотронулся до ее пальцев, унизанных перстнями. Она не убрала руки. Огюст медленно, провел по каждому пальчику, по тонкому запястью, накрыл ее руку своей. При этом он не сводил с девушки своих змеиных глаз. Она замерла, едва дышала. Все ее тело горело. К тому времени Лека уже познала таинства любви. Но никто из ее любовников никогда не приводил ее в такое сильное возбуждение, как Резаков, который только гладил руку.

* * *

Прошел месяц или год, Лека не знала.

Она знала только, что умрет, если не добьется любви Резакова. Их отношения по-прежнему ограничивались беседами, пожатиями рук. Лишь изредка Огюст позволял себе прикоснуться к ней губами. После этих редких поцелуев, которые она могла пересчитать по пальцам, Лека пребывала в состоянии, близком к безумию.

Резаков сделался постоянным посетителем подвальчика. Прочие гости к нему привыкли, хотя он мало с кем общался. Ни как-то раз он пришел не один, а с молодыми людьми, угрюмыми и озабоченными, со свертками и коробками. Они уединились в одной из комнат, предназначенных для столоверчения. С той поры товарищи Резакова стали постоянно пребывать в «Трущобной кошке». Лека не посмела воспротивиться, хотя многие постоянные клиенты были недовольны новыми посетителями.

Однажды Лека повстречала Резакова на улице. Как ей показалось, у него был растерянный и грустный вид. Девушка приказала извозчику остановиться и позвала молодого человека.

– Огюст!

Услышав свое имя, Резаков вздрогнул.

Но когда он увидел Леку, то напряженное выражение с его лица исчезло.

– Огюст! Что вы тут делаете? – спросила Лека, но тут же спохватилась. Она знала, что Резаков терпеть не может женского любопытства и посягательства на свою свободу. – Послушайте, какая удача, что я вас тут встретила, ведь я живу недалеко, прямо за углом. Может быть, вы все-таки навестите меня? Обещаю вести себя хорошо!

Леокадия жизнерадостно смеялась и казалась непринужденной, но внутри все напряглось. Резаков на секунду задумался, а потом, махнув сам себе рукой, полез в коляску.

Заманив наконец Резакова к себе, Лека испугалась. Ее решимость словно испарилась. Она сотни раз представляла себе мгновения, когда они окажутся вдвоем.

И вот этот миг настал. Они стоят лицом к лицу, совсем рядом. Их тела почти соприкасаются, глаза глядят в глаза.

Огюст медлил, словно решал для себя проблему жить или не жить. Лека по тому, как покраснело его лицо, как часто вздымается грудь под сюртуком, угадывала чувства Резакова. Ведь по-другому и быть не может. Не каменный же он! Из плоти и крови! «Так дай же своей плоти свободу!» – хотелось закричать ей. И все же, сглотнув, он отвел глаза и отошел прочь.

– Нет! – не выдержала Лека. – Нет!

Ты не можешь вот так уйти! Дай мне твоей любви, иначе я просто умру! Неужели ты не видишь, что я просто схожу с ума?

Я брежу тобой! Я не живу! Дай мне жизни!

Она в отчаянии протянула к нему руки.

Резаков, стоявший у окна, быстро обернулся и, отбросив сомнения, устремился к девушке.

– Я не вправе любить тебя. Но я не могу отказаться от этой любви!

Он впился в ее губы страстным поцелуем. Лека почувствовала, что ее душа уносится ввысь. Огюст оторвался от нежных губ и, пронзая ее горящим взором, прошептал:

– Я буду честен с тобой. Ты на краю пропасти. Перед тобой бездна, гибель! Еще можно остановиться, и я уйду. Решай.

Вместо ответа она только крепче обвила его шею.

Глава двадцать вторая

Аделия страстно желала, чтобы ее сестры были счастливы, так же как она. Поначалу Хорошевский вызывал у нее настороженность, которая затем сменилась теплым дружеским участием и душевной привязанностью. За Аполонию теперь можно было не беспокоиться. А вот Лека по-прежнему доставляла головную боль. Когда младшая сестра вырвалась на свободу и зажила отдельно, Аделия долго не могла примириться и ходила с заплаканными глазами. Как можно оставить девочку совсем одну? Это совершенно невозможно. И Аделия по несколько раз в неделю навещала сестру в ее новом жилище, а потом стала наведываться и в «Трущобную кошку». Домой всегда являлась в самых расстроенных чувствах от увиденного. Уж лучше бы она не знала, как живет младшенькая. Слишком непонятным, далеким, неприличным и нескромным казался ей образ жизни Леокадии. И откуда она могла всего этого набраться? Разве можно среди этого сброда, а иначе не назовешь окружение Леки, найти хорошего мужа, встретить достойного человека?

Антон Иванович полностью разделял взгляды супруги. И как человек решительный и деловой, пытался наставить родственницу на путь истинный весьма приземленным способом. Он хранил ее деньги и контролировал ее расходы. Только благодаря жесткой руке Липсица Лека еще сохранила кое-какие капиталы.

Лека же любила сестру, как и раньше.