Незнакомец. История одержимости. Книга 2

– Где мы? – нервно переспросила я, рассматривая, как ворота неспешно отворились, и машина вновь тронулась с места. Как и две другие с охраной. Неотъемлемый атрибут нашей повседневной жизни.

– Мой дом, – сухо отозвался Марат, указывая на особняк.

Вот только слово «дом» звучало иначе. Жестко. Болезненно. О нашем доме он отзывался иначе. С теплом и улыбкой на губах.

– Здесь ты жил? – я заговорила вновь, когда автомобили остановились перед высокой и широкой лестницей. Величественной и обезличенной.

– Да, – Марат кивнул, помогая мне выйти из машины.

К его замашкам джентльмена я все еще не привыкла, но уже не реагировала нервно, когда он протягивал мне руку или отодвигал стул. Каким бы он не был в прошлом, все же воспитание, привитое ему с детства и толпой воспитателей и учителей, давало о себе знать.

– Этот дом принадлежал деду, – скривившись, произнес Марат, перехватывая мою руку и бережно кладя ее на локоть. Позади оставалась охрана, которая сразу же рассредоточилась по участку.

Марат сообщил, что в доме трудились сотрудники, которые поддерживали порядок, необходимый в таком особняке как этот. Я видела, как мелькали тени в окнах, но мы все же прошли мимо. На мое удивление он ответил сразу же.

– Чуть позже обязательно покажу, если интересно, – он сжал мои пальцы. – Но есть кое-что для обсуждения сейчас. И лучше сделать это там, – Марат кивнул на ведущую в парк за домом тропинку.

Пять минут молчаливой ходьбы, и когда мы наконец-то оказались достаточно далеко от дома, Марат остановился и взглянул на спрятанное среди деревьев строение. Напомнила оно скорее техническое сооружение.

– Когда-то это была псарня, – ответил Марат и повел меня туда.

– Вы держали собак?

– Лет тридцать назад, когда дед увлекался охотой. В доме есть отдельная комната для его охотничьих трофеев.

Я выдохнула. Никогда не одобряла подобного обращения с животными. Особенно ради забавы.

– С охотой он завязал около пятнадцати лет назад. А после начала давать знать о себе болезнь, – Марат подвел меня к старому зданию. Оно все еще было целым и даже отремонтированным, но каким-то пугающе темным и неприятным.

Марат толкнул дверь, позволяя мне войти первой. Через несколько окон сюда попадал бледный свет, но Марат включил освещение. Я вдохнула чуть затхлый и тяжелый воздух. Стало дурно… как там…

– Марат, мне здесь не нравится, – прошептала, хватая его за руку. – Давай уйдем?

– Нет, – он покачал головой. – Иди сюда.

Я покорно повесив голову сделала несколько шагов, ведомая мужчиной вперед. Мы прошли вглубь здания и, когда Марат толкнул еще одну дверь, я тяжело задышала. Темные стены, нет окон. Словно темница…

– Я провел здесь пять дней, – прошептал Марат, накрывая мои плечи своими ладонями. Я испугано сжалась от мелькнувшей, словно шаровая молния, мысли в голове, словно ожидая того, что он втолкнет меня и закроет за спиной дверь. Но он прижал меня к груди, крепко сцепляя пальцы в замок. – Я был наказан. Мое первое наказание…

– За что? – скорее выдох, чем голос.

Он наклонился чуть вперед, целуя мои волосы. Втягивая тонкий аромат цветочных духов. Ландыши. Мой новый аромат. Но даже он не мог перебить стоявшей вони. Запаха моей памяти.

– Ее звали Алия… Алия Руслановна Салмина. Моя старшая сестра.

– Я… Я не знала, – прошептала, не веря собственным ушам. Ведь он был единственным ребенком в семье. Я же точно помнила информацию. Или нет?

– Мне было шесть, ей семь. Мы часто играли в парке. Особенно в этой части. В тот день, – Марат тяжело вздохнул, сжимая меня еще крепче. Еще чуть-чуть и я задохнусь в его руках. – В тот день мы решили посмотреть новых собак деда. Подарок от его лучшего друга. Я полез к псам, которые явно не были рады таким гостям, как дети… Варя, я убил свою сестру… Мою кровь. Мой оплот в этом мире. Единственную из тех, кто мог быть мне настоящей семьей.

– Не нужно, – я вцепилась в пальцы Марата. – Пожалуйста, не нужно… Не говори!

Он резко расцепил руки и повернул меня к себе лицом. Прижал к груди, вдавливая в пиджак, пряча мои слезы в белоснежной ткани рубашки. Я жадно глотала воздух, обхватывая его. Казалось, еще немного, и я могла услышать, как трескалась бы ткань под моими пальцами.

– Я выпустил собак. А Алия попыталась их загнать обратно. Они загрызли ее… За это меня наказали.

– Не нужно, – я хрипела от срывающихся слез. – Не говори! Пожалуйста. Не говори…

– Это моя жизнь, Варечка. Мир, в котором собаки оказались дороже жизни. Мир, в котором проще стереть имя собственной внучки, лишь бы не раздувать скандал. Где дружба важнее смерти.

– Но почему? Почему так?

Марат отпустил руки, позволяя мне немного отойти назад. Поднял пальцами подбородок, улыбаясь. Вот только его улыбка оставалась маской.

– Потому что это всего лишь бизнес, – он пожал плечами.

– А те собаки? – болезненный хрип. Хрип, разрывающий легкие. И липкий страх, оставляющий след на спине. – Чьи?