Незнакомец. История падения

– Ладно, красавица, не отвечай. А то заговоришь, и придется ротик прикрыть. А он тебя миленький, – хохотнул страж, касаясь моего лица пальцами, от которых воняло сыростью и дешевыми сигаретами. Я сдержалась, чтобы не отшатнуться. – Хочешь расскажу, что тут происходит?

Я подавила вздох, с которым хотела выдавить приглушенное «да», но не успела отреагировать, как страж нагнулся ко мне и шепнул на ухо:

– Полижи мои пальцы. Тогда расскажу.

Я наморщилась и отвернулась. Какое же дерьмо тут творилось!

– Не вороти носик, красавица. Давай же, пососи мне пальцы, как сосешь тому член. Я честное слово расскажу. Всё-всё!

Тому? Неужели там все-таки избивали Владимира и все знали о нашей связи? Я испугано прислушалась к новому звуку – еще один удар достиг своей цели.

– Эй, красотка, ты все пропустишь! – хохотнул мерзавец, резко хватая меня за подбородок. Сжал пальцы, надавив на губы. Я ахнула и дернулась, но ничего не произошло. Он продолжал удерживать и шептать, предлагая новые варианты, от которых меня воротило. Я хотела бы, чтобы он заткнулся, но продолжала молчать, пока меня не спас чужой голос.

– Отвали от нее, – вдруг послышался бас, наполнивший помещение громом. Я по инерции втянула голову в шею, ожидая последствий, но рука мерзавца меня отпустила. Он возмутился, хохотнул, но вскоре вовсе заткнулся.

Я выдохнула, воспользовавшись паузой, но тут же мое внимание привлек новый приказ говорящего.

– Тащи ее сюда. Пусть поболтают напоследок.

Услышав новый приказ, мое сердце сжалось. Напоследок? Это значит, что всё? Это конец? По щекам хлынули слезы, большую часть которых впитывала повязка. Меня резко вздернули за плечи и поволокли по полу. Я не могла переступать, потому что ноги оказались слишком крепко связаны; не могла возмутиться или умолять, потому что иначе мне бы заткнули рот. Я позволила волочить себя и обдирать лодыжки и колени, когда падала, но смогла выдохнуть только тогда, когда меня усадили на новый стул. Он скрипнул металлическими ножками по бетонному полу.

– Сними с нее повязку. Пусть полюбуется. – Еще один приказ вызвал во мне приступ паники.

Я зажмурилась и долго не решалась открыть глаза, даже тогда когда ткань перестала стягивать половину лица. Даже тогда, когда услышала его голос – тихий и сломанный.

– Ты как? – Я не узнавала его голоса.

Распахнув глаза, уставилась в темное пятно на его груди.

Владимир сплюнул кровавую слюну и попытался мне улыбнуться. Я же рассеяно посмотрела на алеющее под ногами пятно и насчитала еще несколько таких же.

– Намного лучше, чем ты, – прошептала, смаргивая слезы. Он не должен видеть меня такой. Такой… Оплакивающей его смерть. Ведь он нежилец. Возможно, как и я. Скоро приедет отец, который решит нашу судьбу.

– Да, что-то сегодня я не в форме, – усмехнулся мужчина, и кровавые губы изогнулись в ужасающей улыбке.

Я мотнула головой, пытаясь спрятать лицо. Как жаль, что меня не развязали. Мне пришлось опустить голову и пытаться не смотреть на Владимира. Не видеть разорванную на груди рубашку, которая не так давно поражала белизной. Теперь же это тряпка алого цвета и с полосками грязи. На его груди под тряпьем проступали кровавые отметины и синяки. Его били. Долго били. Я пыталась посчитать количество ударов, но путалась каждый раз. Теперь же вовсе не хотела думать о том, сколько ударов он принял.

– Твои руки связаны или в наручниках? – глухо произнес он, как раз в тот самый момент, когда наши стражи что-то бурно обсуждали.

Я невольно дернула руками, пытаясь понять, чем именно меня связали.

– Кажется, нет, – пожала плечами. – Наверно стяжка. Но точно не веревка. Что-то жесткое, но не металл.

Владимир быстро кивнул и покосился на парней.

– А у тебя?

– Кристин, постарайся не задавать мне таких вопросов, – ответил, улыбаясь. В глазах плескалось нечто непонятное – то ли счастье, то ли… Нет. Я не могла различить его эмоций. – И постарайся не злить их. Хорошо?

Я кивнула, прикусив язык. Я буду делать все, что он скажет. Все кроме одного…

– Если они будут убивать тебя, – прошептала, чувствуя, как щеки обожгло от слез. – Не заставляй меня отворачиваться. Пожалуйста.

– Нет, не буду, – хрипло произнес Максаковский, опуская глаза. – Не буду, – почти шепотом повторил, рассматривая мои ноги.

– Но мы же выберемся, да?

Владимир усмехнулся, покачав головой.

– Мы же не в кино, – улыбнулся, поднимая на меня глаза, на дне зрачков плескалось счастье. Да, я не ошиблась. Даже сейчас, когда к нашим головам была приставлена пушка, он был счастлив. Может потому что я была рядом? Как бы я хотела верить в это…

– Но я могу же помечтать? – улыбнулась в ответ, не обращая внимания на то, как по щекам текли слезы и капали на грудь.

– Конечно, моя девочка. Конечно, – кивнул, отворачиваясь. Спор продолжался, и в нашу сторону то и дело бросали нелестные слова или грубые колкости. Но хуже всего было ощущать их взгляды. Словно цепные псы они ждали команды наброситься и растерзать.

***

Он пришел позже, чем я рассчитывал. Но даже тот факт, что Зорин предпочел немного задержаться, а не торопиться расквитаться со мной, обнадеживал. Он все-таки пришел.