Незнакомец из-за моря

— Если я что и высидела, то теперь я старая курица, и мой гребень потускнел от отсутствия заботы.

— Это не навсегда, я обещаю. Клянусь, мы срастемся и будем одной плотью.

— Не слишком удобно.

— Я ужасный человек?

Росс взял ее за руку.

— Зачастую.

— Почему кто-то должен чувствовать себя ужасно или грустно после такого воссоединения?

— Может, потому что оно было слишком хорошим?

— В какой-то степени. Может, человеческий разум не привык к полному счастью. Было бы оно сегодня частичным, а это вполне вероятно, и кто знает...

— Тебе так кажется?

— Чуть раньше казалось.

— Но теперь нет.

— Нет. Такой странный приступ меланхолии.

— Значит, меланхолия.

Росс заворочался.

— Когда я жил у Джорджа Каннинга, то нашел томик стихов некоего Герберта. Я запомнил такие сточки: «Приятный день, неся прохладу и покой, венчает небеса с землей...» — Он посмотрел на мерцающую свечу. — Сегодня между нами не было ничего похожего на прохладу и покой, но были и небеса, и земля...

— Боже ты мой, мне кажется, это самое красивое из того, что ты мне когда-нибудь говорил, — сказала Демельза, не давая воли эмоциям.

— Нет, я же наверняка говорил еще что-нибудь красивое...

— Конечно, говорил. Я складываю все эти слова в специальную шкатулочку памяти, и, когда чувствую себя забытой, извлекаю их и раздумываю над ними, — она замолчала и замерла.

— Что теперь? — спросил Росс.

— Ты сказал всё правильно, хотя и не совсем. То, что произошло сегодня между нами — ненормально. Наши чувства давно уже должны были охладеть, стать спокойнее. А я чувствую себя, как в первый раз, когда ты повел меня в постель в этой комнате. Помнишь, я тогда надела платье твоей матери.

— Ты меня соблазнила.

— А когда всё закончилось, так не казалось. Ты зажег еще одну свечу.

— Хотел получше узнать тебя до утра.

Демельза снова замолчала.

— Может, и правда настала пора для меланхолии... Это случилось двадцать четыре года назад. Теперь у нас взрослые дети, и пора бы уже прекратить заниматься любовью, как юные возлюбленные. Наверное, меня околдовали...

— А я хромаю на одну ногу.

— Как она, кстати?

— Не лучше, но и не хуже. А твои головные боли?

— Я молилась святому Петру, чтобы ты не вернулся на прошлой неделе.

— И он ответил на твои молитвы, так ведь? Впереди еще две с половиной недели, прежде чем нам снова придется поволноваться.

— После сегодняшней ночи ты, наверное, истощен.

— Это точно... Но как по-твоему, неужели я тоже кое-что не вспоминаю, находясь вдали от дома?

— Я на это надеюсь.

— Неужели, по-твоему, я не помню ту ночь, когда я вернулся из Сола после ловли сардин? Тогда всё было по-другому. Той ночью я в тебя влюбился. Прежде это было лишь физическое влечение... Но без чувств это ничто. Не стоит даже и вспоминать. Просто убогая возня. К счастью, с тех пор между нами такого не было.

— Боже! Благодарю тебя, что я не таков, как прочие люди [8].

— Ты что, читала Библию?

— Я вспомнила фарисеев.

— В пользу фарисеев можно многое сказать.

Росс поднес ее руку к своему лицу.

— Ты к чему-то прислушиваешься? — спросила Демельза через некоторое время.

Он закатился смехом.

— Ну всё, ты меня поймала. Да, я слушаю кое-что — стук твоего сердца.

— Так не очень удобно.

Росс медленно наклонился и положил голову ей на левую грудь.

— Оно там.

Он отпустил ее руку и обхватил грудь ладонью.

— Свеча догорает, — сказала Демельза.

— Я знаю. А это имеет значение?

— Ничто не имеет значение, кроме тебя, — ответила она.

II

Позже, когда уже поднялась луна и осветила небо, как будто зарождалась заря, Росс сказал:

— Мне так много нужно тебе рассказать.

— Так расскажи. Я не собираюсь спать этой ночью.

— До встречи с Джеффри Чарльзом...

— Что?

— Я наткнулся на одного старого знакомого, твоего бывшего воздыхателя. Капитана МакНила.

— Иисусе! Это было так давно. Как он?

— Теперь он уже полковник.

— Джеффри Чарльз... Ты мало рассказывал о нем сегодня.

— Не хотел, чтобы Джереми решил, будто я его нахваливаю или восхищаюсь им... Он лишился части лица. Но это его не портит.

— Джеффри Чарльз тебя заботит больше, чем Джереми?

— Разумеется, нет. Это совсем другое.

— Но у вас с Джеффри Чарльзом явно много общего.

— Мы часто сходимся во взглядах и чувствах.

— А с Джереми?

— Ну, Джереми гораздо моложе.

Демельза ждала, когда Росс еще что-нибудь добавит, но он молчал. Несмотря на его заверения, Демельзе показалось, что он чего-то не договорил.

— А Клоуэнс? — спросил Росс. — Я слышал, она увлечена каким-то молодым человеком.

— Кто тебе сказал?

— Она сама. По дороге домой. Мы провели ночь в Марлборо. Я немного ее подпоил, и она пришла ко мне и села на кровать.

— Вероятно, она рассказала тебе больше, чем мне.

— Сомневаюсь. Клоуэнс честна, честна с нами обоими.

— Думаю, она сильно увлечена, Росс. Иногда невозможно быть честной с другими людьми, потому что не можешь быть честной с собой.

— Она сказала, что поговорила с тобой, и ты посоветовала ей на несколько недель уехать.

— Я ей предложила. Она согласилась. Думаю, она опасалась, как и я бы на ее месте, что всё зайдет слишком далеко и слишком быстро.

— Он тебе не нравится?

Демельза заворочалась.