Незнакомец в зеркале

«На колени, о вы, грешники, и трепещите перед могуществом Иеговы! Ибо ваши злодеяния разбили сердце Иисуса Христа, и за это вас настигнет возмездие через гнев Отца Его! Взгляните вокруг себя, на лица этих детей, зачатых в похоти и проникнутых грехом».

И маленькая Жозефина сгорала от стыда, чувствуя, будто все смотрят на нее. Когда у нее начинала сильно болеть голова, Жозефина знала, что это наказание, ниспосланное ей Богом. Она молилась каждый вечер о том, чтобы голова перестала болеть, и тогда она будет знать, что Бог простил ее. Ей хотелось узнать, что же она сделала такого плохого.

«И я воспою аллилуйю, и вы воспоете аллилуйю, и мы все воспоем аллилуйю, когда приедем Домой».

«Спиртное — это кровь Дьявола, табак — его дыхание, а блуд — его услада. Вы виновны в сделке с Сатаной? Тогда гореть вам вечно в аду и терпеть вечные муки, ибо грядет Люцифер по души ваши!»

И Жозефина дрожала, дико озираясь и намертво вцепившись в деревянную скамью, чтобы Дьявол не мог утащить ее.

Они пели: «Я хочу попасть на Небо, где нас ждет покой желанный». А маленькая Жозефина пела то, что ей слышалось: «Я хочу попасть на Небо, где дождем помоет славно».

После громовых проповедей наступало время чудес. Жозефина, замирая от любопытства и страха, смотрела на процессию калек, мужчин и женщин, которые ковыляли, ползли и ехали в каталках к загону для грешников, где проповедник возлагал на них руки и молил силы небесные об исцелении несчастных. Они отбрасывали прочь свои посохи и костыли, некоторые из них начинали истерически вопить что-то на непонятном языке, и Жозефина съеживалась от страха.

Молитвенные собрания всегда заканчивались сбором пожертвований. «Иисус видит вас, а скупость Ему ненавистна». После этого все расходились. Но страх еще долго не покидал Жозефину.

В 1946 году в городе Одесса, штат Техас, жили две категории людей: «нефтяные люди» и «остальные». «Нефтяные люди» не презирали «остальных» — они их просто жалели, потому что наверняка Бог хотел, чтобы у всех были личные самолеты, «кадиллаки» и плавательные бассейны и чтобы все могли устраивать вечера с шампанским для сотни гостей. Поэтому он и зарыл в Техасе нефть.

Жозефина Чински не знала, что принадлежит к «остальным»! В шесть лет она была красивой девчушкой: блестящие черные волосы, темно-карие глаза и чудесное овальное личико. Мать Жозефины, искусная портниха, работала на богатых людей города и часто брала с собой Жозефину, когда шла на примерку к «нефтяным леди» и превращала рулоны тончайшей ткани в потрясающие вечерние туалеты. «Нефтяным людям» нравилась Жозефина — вежливая и симпатичная девочка, и они были довольны собой, своей демократичностью, позволяя ребенку из бедной семьи общаться с их собственными детьми. Жозефина была не похожа на польку, и, хотя они никогда бы не приняли ее в члены своего клуба, этим людям доставляло удовольствие наделить ее гостевыми привилегиями. Жозефине было позволено играть с «нефтяными детьми», пользоваться их велосипедами, пони и стодолларовыми куклами. Так получилось, что она стала жить двойной жизнью. Одна ее жизнь была дома, в маленьком дощатом оштукатуренном коттедже с обшарпанной мебелью, уборной во дворе и криво висящими дверями. Другая же жизнь девочки протекала в больших красивых особняках колониального стиля, окруженных обширными сельскими угодьями. Если Жозефине случалось остаться на ночь в доме Сисси Топпинг или Линди Фергюсон, то ей одной отводили большую спальню, а завтрак подавали горничные. Жозефина любила встать среди ночи, когда все спали, сойти вниз и рассматривать наполнявшие дом прекрасные вещи, чудесные картины, тяжелое серебро с монограммами. Она рассматривала их и гладила, говоря себе, что когда-нибудь и она будет жить в великолепном доме, в окружении красоты.

Но и в той, и в другой жизни Жозефина чувствовала себя одинокой. Она боялась рассказывать матери о своих головных болях и страхе перед Богом, так как ее мать превратилась в мрачную фанатичку, одержимую Божьей карой, желающую этой кары. А с «нефтяными людьми» Жозефина не хотела обсуждать свои проблемы, так как они желали видеть ее такой же жизнерадостной и веселой, как они сами.