Незнакомец в зеркале

Еще долго после того как они уехали, Жозефина думала о Дэвиде. Она еще раз перебирала в памяти все сказанное им: «Привет, незнакомка… Мне ветчину в тесте и шипучку. Нет, лучше кофе. Пить холодное жарким вечером не рекомендуется… Тебе нравиться здесь работать?.. Сколько я тебе должен?.. Сдачу оставь себе… Рад был снова увидеть тебя, Жозефина…» — ища в словах скрытый смысл или нюансы, которые могла пропустить. Конечно, он и не мог сказать ничего такого, когда рядом сидела Сисси, но, в сущности, ему не о чем было говорить с Жозефиной. Удивительно, что он еще вспомнил, как ее зовут.

Она стояла перед мойкой в маленькой кухоньке ресторана, погруженная в свои мысли, когда Пако, молодой повар-мексиканец, подошел к ней и спросил:

— Que pasa, Josita? Ты так смотришь…

Ей нравился Пако — худощавый темноглазый парень лет тридцати, у которого всегда наготове улыбка и веселая шутка, когда ритм работы становиться напряженным и нервы у всех натянуты.

— Кто это?

Жозефина улыбнулась:

— Никто, Пако.

— Bueno. Потому что целых шесть голодных автомобилей уже с ума сходят. Vamos!

Он позвонил на следующее утро, и Жозефина, еще не сняв трубку, уже поняла, кто это звонит. Она думала о нем всю ночь.

Первыми его слова были:

— Ты, конечно, не придумала ничего нового. Пока меня не было, ты выросла и стала красавицей.

И она чуть не умерла от счастья.

Вечером этого дня он повел ее обедать. Жозефина была готова к тому, что они пойдут в какой-нибудь отдаленный ресторанчик, где Дэвиду можно будет не опасаться случайной встречи с кем-нибудь из друзей или знакомых. Но они пошли к нему в клуб, где все останавливались у их столика, чтобы поздороваться. Дэвид не только не стыдился того, что его видят в обществе Жозефины, а, напротив, явно этим гордился. И она любила его за это и по тысяче других причин. За то, как он выглядел, за его мягкость и понимание, за одну только радость быть с ним. Она раньше даже не догадывалась, что бывают такие чудесные люди, как Дэвид Кенион. Они встречались каждый день, когда Жозефина заканчивала работу.

Жозефине с четырнадцатилетнего возраста уже приходилось отбиваться от мужчин, потому что она излучала некую сексуальную привлекательность, бросавшую им вызов. Мужчины часто приставали к ней, пытались схватить за грудь или залезть к ней под юбку, думая, что таким образом могут возбудить ее, и не зная, насколько все это ей отвратительно.

Дэвид Кенион был совсем не такой. Ему случалось обнять ее одной рукой за плечи или прикоснуться к ней, и тогда откликалось все тело Жозефины. Раньше никто и никогда не будил в ней такого отклика. В те дни, когда она не видела Дэвида, она не могла думать ни о чем другом.

Она не давала себе отчет в том, что влюблена в него. По мере того как проходили одна за другой недели и они проводили все больше и больше времени в обществе друг друга, Жозефина поняла, что чудо все-таки произошло: Дэвид в нее влюбился.

Он обсуждал с ней свои проблемы и те трудности, которые возникали у него с семьей.

— Мама хочет, чтобы я взял на себя ведение всех дел, — рассказывал ей Дэвид, — но я не уверен, что именно так хочу провести свою оставшуюся жизнь.

Помимо нефтяных разработок и нефтеперерабатывающих заводов капиталы Кенионов были вложены в одну из самых крупных на юго-западе скотоводческих ферм, ряд отелей, несколько банков и крупную страховую компанию.

— А просто сказать ей «нет» ты не можешь, Дэвид?

Дэвид вздохнул.

— Ты не знаешь моей матери.

Жозефина была знакома с матерью Дэвида. Это миниатюрная женщина (казалось невероятным, что Дэвид появился на свет из этой хрупкой фигурки) родила троих детей. Во время и после каждой беременности она чувствовала себя очень плохо, а после третьих родов с ней случился сердечный приступ. В последующие годы она не раз описывала свои страдания детям, которые выросли в убеждении, что их мать намеренно рисковала своей жизнью в стремлении подарить жизнь каждому из них. Это давало ей в руки мощный рычаг воздействия на семью, которым она беспощадно пользовалась.

— Я хочу по-своему прожить свою жизнь, — жаловался Дэвид Жозефине, — но не могу сделать ничего такого, что причинит боль маме. Дело в том, что, как считает доктор Янг, ей не так уж много осталось жить.

Однажды вечером Жозефина рассказала Дэвиду о своей мечте отправиться в Голливуд и стать кинозвездой. Он посмотрел на нее и уверенно произнес:

— Я не позволю тебе уехать.

Она почувствовала, как сильно заколотилось ее сердце. Каждый раз, когда они бывали вместе, ощущение близости между ними становилось все сильнее. Происхождение Жозефины не имело для Дэвида никакого значения. Он начисто был лишен всякого снобизма. Поэтому настоящим шоком явилось для нее то, что произошло в один из вечеров у ресторана для автомобилистов.

Ресторан закрывался, и Дэвид ждал ее, сидя в своей машине. Жозефина была на кухне вместе с Пако и торопливо убирала на место последние подносы.

— Важное свидание, а? — спросил Пако.

Жозефина улыбнулась:

— Как ты догадался?