Незнакомец в зеркале

– Я думаю, надо, чтобы его прослушали в «Специальном обслуживании», – сказал капитан Уинтерс. – У меня такое чувство, что он может понравиться. Видит Бог, нашим парням скоро станет не лишним даже самое незначительное развлечение.

Полковник пристально посмотрел на капитана Уинтерса снизу вверх и невозмутимо произнеся:

– Хорошо, капитан. Пришлите мне докладную записку по этому вопросу.

Он посмотрел вслед уходящему капитану Уинтерсу. Бич был профессиональным военным, выпускником Уэст-Пойнта и сыном выпускника Уэст-Пойнта. Полковник с презрением относился ко всем штатским, а капитан Уинтерс был с его точки зрения, штатским. Тот факт, что человек носит военную форму с капитанскими нашивками, еще не делает из него солдата. Когда полковник Бич получил докладную записку капитана Уинтерса о Тоби Темпле, он лишь взглянул на нее, а затем решительно черкнул наискось: «В просьбе отказать» – и поставил свои инициалы.

Теперь он был удовлетворен.

Чего Тоби особенно не хватало, так это аудитории. Ему надо было оттачивать свое умение. Он рассказывал анекдоты, показывал пародии и подражания при каждом удобном случае. В качестве аудитории ему одинаково годились и двое рядовых, несущие вместе с ним караульную службу где-нибудь в безлюдном поле, и целый автобус солдат по пути в город, и мойщик посуды на кухне. Тоби необходимо было рассмешить их, заслужить их аплодисменты.

Однажды капитан Сэм Уинтерс наблюдал, как Тоби демонстрировал один из своих номеров в зале отдыха. Уинтерс подошел к нему потом и сказал:

– Жаль, что с вашим переводом ничего не вышло, Темпл. Я думаю, что у вас есть талант. Когда будете в Голливуде, разыщите меня.

Усмехнулся и добавил:

– Разумеется, если я все еще буду там работать.

На следующей неделе батальон Тоби отправился на фронт.

В последующие годы, когда Тоби думал о войне, ему вспоминались отнюдь не сражения. В Сен-Ло он имел грандиозный успех, имитируя пение Бинга Кросби под пластинку с его записью. В Ахене он пробрался в госпиталь и два часа рассказывал раненым анекдоты, пока его не вытурили медсестры. Он с удовольствием вспоминал, как один солдат так смеялся, что у него разошлись все швы. А в Меце он с треском провалился, хотя чувствовал, что причина была не в нем, просто публика нервничала из-за летавших над головой нацистских самолетов.

Участие Тоби в боях было чисто случайным. Он получил благодарность за храбрость при взятии немецкого командного пункта. В сущности, Тоби не имел ни малейшего представления о том, что происходило. Он «работал» под Джона Уэйна и так увлекся, что все закончилось прежде, чем он успел испугаться.

Для Тоби единственным действительно важным делом было играть для публики. В Шербурге он с парой друзей отправился в бордель, и пока те были наверху, он в гостиной устроил представление для мадам и двух ее девиц. Когда он закончил свой номер, мадам предложила ему подняться наверх и развлечься за счет заведения.

Такой была для Тоби война. Как оказалось, не такой уж страшной, и время летело быстро. Когда война закончилась, шел 1945 год, и Тоби было почти двадцать пять лет. Внешне он не постарел ни на один день. У него было все то же милое лицо с неотразимыми синими глазами и та же беспомощно-наивная манера держаться.

Вокруг только и разговоров было, что о возвращении домой. Одного ждала в Канзас-Сити невеста, другого – мать с отцом в Бейонне, третьего – свое дело в Сент-Луисе. Тоби не ждал никто.

Он решил ехать в Голливуд. Богу пора было исполнить обещанное.

«Знаете ли вы Бога? Видели ли вы лик Иисуса? Я видел Его, братья и сестры, и я слышал голос Его, но Он говорит лишь с теми, кто преклоняет перед Ним колени и кается в грехах своих. Господь отворачивается от упорствующих. Тетива гнева Божьего натянута, и пылающая стрела Его праведной ярости нацелена в ваши порочные сердца, и в любую минуту Он спустит тетиву, стрела Его возмездия поразит ваши сердца! Обратитесь к нему теперь, пока еще не слишком поздно!»

Полными ужаса глазами Жозефина смотрела на потолок палатки, ожидая увидеть летящую в нее огненную стрелу. Она ухватилась за материнскую руку, но мать даже не заметила этого. Лицо ее пылало, глаза сверкали религиозным пылом.

«Восхвалим Иисуса!» – взревела паства.

Молитвенные собрания происходили в огромной палатке на окраине Одессы, и миссис Чински каждый раз брала туда с собой Жозефину. Трибуной проповеднику служил деревянный помост, поднятый на шесть футов над землей. Непосредственно перед помостом располагалась загородка, куда помещали грешников для покаяния и обращения. Дальше за загородкой шли бесконечные ряды жестких деревянных скамей, до отказа заполненных поющими, неистовствующими искателями спасения, которых угрозы адского огня и вечных мук повергали в благоговейный ужас. Это было устрашающее зрелище для шестилетнего ребенка. Среди проповедников находились фундаменталисты, трясуны, пятидесятники, методисты и адвентисты – и все они грозили адским огнем и вечными муками.