Незнакомцы

— Ага! — воскликнул Паркер. — Так я и думал. Значит, произошедшие с тобой перемены каким-то образом все-таки связаны с твоими теперешними проблемами. Продолжай. Итак, ты сообщил в колледж, что не будешь у них работать.

— Они не были от этого в восторге.

— И ты снял небольшую квартирку.

— Да, жилая комната, кухня и туалет с душем. Но с видом на горы.

— И решил жить на свои накопления и писать роман.

— У меня не так уж и много было денег на счете. Но я привык жить скромно.

— Импульсивное поведение, довольно рискованное. И совершенно не в твоем стиле, — отметил Паркер. — Что же тебя изменило? Почему ты вдруг стал иным?

— Мне кажется, это назревало во мне исподволь, а ко времени переселения в Маунтин-Вью неудовлетворение переросло в качественные изменения моего подхода к жизни.

Паркер откинулся на спинку стула.

— Нет, мой друг, здесь нечто другое. Послушай, ведь ты и сам признаешь, что был счастлив, как свинья в куче дерьма, когда выезжал со своим автофургоном из Портленда. Стабильная работа с приличным заработком, тихое местечко, где тебя никто не знает. Оставалось лишь обустроиться и раствориться в Маунтин-Вью. Но когда ты туда добрался, ты вдруг решил все это поставить на карту ради сомнительного успеха в литературе. Ты переезжаешь в лачугу и обрекаешь себя на жизнь впроголодь. Что же стряслось с тобой во время поездки в Юту? Что выбило тебя из колеи?

— Да ничего особенного не случилось, это была самая обычная поездка.

— Возможно, но в мозгах у тебя что-то перевернулось.

Доминик передернул плечами.

— Насколько я помню, я просто отдыхал, наслаждался поездкой, никуда не торопился, смотрел по сторонам...

— Амиго! — крикнул официанту Паркер. — Еще бокал для меня и пиво моему другу.

— Нет-нет, — попытался возражать Доминик. — Я...

— Ты не допил еще то пиво, я знаю, — прервал его Паркер. — Но тебе придется допить его и выпить еще, ты постепенно расслабишься, и мы докопаемся до причины твоих ночных прогулок. Ты знаешь, почему я в этом так уверен? Я тебе объясню. Невозможно дважды за два года так резко меняться без видимых причин. Они должны обязательно быть, причины перелома в твоем характере.

— Я бы не стал называть это переломом, — поморщился Доминик.

— В самом деле? — подался всем корпусом вперед Паркер. — Ты действительно не считаешь это переломом?

— Ну, в общем-то, да. Пожалуй, можно сказать и так, — согласился Доминик. — Произошел перелом.

* * *

Друзья еще долго сидели в тот день в «Лас-Брайзасе», но так и не пришли к окончательному решению. И, ложась спать, Доминик с ужасом думал, где он проснется на следующее утро.

А утром он проснулся от собственного дикого крика и обнаружил, что находится в полной, жуткой темноте. Что-то держало его, что-то холодное, липкое и живое. Он отчаянно замахал руками, чтобы освободиться, вырваться из удушающей темноты, пополз на четвереньках и ударился головой о стену. Помещение дрожало от громоподобных ударов и ужасных криков, слившихся в невыносимую, парализующую волю какофонию, источник которой он не мог определить. Он пополз вдоль плинтуса, пока не нащупал угол, прижался к нему спиной и уставился в темноту, ожидая нападения липкого страшного создания.

Что было вместе с ним в комнате?

Шум нарастал: выкрики, удары, грохот становились все громче.

Еще не проснувшийся окончательно, оглушенный непонятным шумом и парализованный страхом, Доминик был уверен, что то, что его преследовало и от чего он пытался спрятаться в чуланах и гардеробах, наконец добралось до него. Развязка наступила.

— Дом! — услышал он из темноты чей-то крик: кто-то звал его по имени, и довольно настойчиво: — Доминик! Ты меня слышишь?

Раздался еще один страшный удар, затем треск дерева.

Забившись в угол, Доминик наконец окончательно проснулся и понял, что липкое существо ему всего лишь приснилось. Он также узнал голос, звавший его из темноты, — голос Паркера Фейна. Паническое состояние прошло, однако удары — вполне реальные — продолжали сотрясать помещение, пока не слились в сплошной грохот, который вылился в треск сломанной двери, она распахнулась, и в проем хлынул свет.

Прищурившись, Доминик увидел в дверном проеме силуэт Паркера — огромный и неуклюжий, словно сказочный тролль, он озадаченно озирался по сторонам, пытаясь разглядеть хозяина дома среди валявшейся на полу спальни мебели.

— Доминик, дружище, ты жив? — спросил он, продолжая рассматривать руины баррикады, возведенной Домиником этой ночью: перевернутый столик, два торшера, кресло — все это теперь наглядно свидетельствовало о большой работе, проделанной писателем во сне. — Дружище, с тобой все в порядке? — входя в спальню, спросил Паркер. — Ты кричал, было слышно с улицы.

— Мне что-то приснилось, — прохрипел Доминик.

— Нечто потрясающее, полагаю, — мрачно пошутил Паркер.

— Я не помню, — оставаясь на полу в углу комнаты, сказал Доминик, не в силах пошевелиться. — Но как ты здесь оказался?