Незнакомцы на Монтегю-стрит

Нола всхлипнула и подняла голову:

– Он мне ничего не сделал. Но… посмотрите, что он сделал с маминой гитарой. Он сломал ее! – Она снова разрыдалась, как будто ее жизнь развалилась на множество мелких частей, как и инструмент ее матери.

Джек обнял ее, и она не стала вырываться.

– Все хорошо, Нола, раз с тобой все в порядке. Мы купим тебе другую гитару. Да, это будет другая гитара, но, в конце концов, это всего лишь вещь. А вот тебя не заменишь ничем.

Она уткнулась лицом ему в шею, обняла и расплакалась еще сильнее. Джек погладил ее по спине так, как будто он утешал ее с самого рождения. Я была вынуждена отвернуться, чтобы тоже не разреветься.

– Куда он делся? – спросил Джек.

Нола подняла голову, вытерла глаза тыльной стороной ладони, и я заметила, что она не накрашена.

– Не знаю, – покачала она головой. – Он разбил гитару и ушел.

Джек провел рукой по волосам и повертел головой, словно пытался определить, в каком направлении исчез Рик Чейз. Мне показалось, что он хочет догнать его. Но затем оглянулся на Нолу, и его лицо смягчилось.

– Не бери в голову, этот негодяй от меня никуда не уйдет. Разберусь с ним позже. Но зачем он сюда приехал?

– Он постоянно спрашивал меня, над какой музыкой мы с мамой работали, когда она умерла, – ответила она, всхлипнув. – Когда я сказала ему, что не знаю и что мы даже не закончили, он мне не поверил. Все, что я знаю, это первые несколько тактов, но я не сказала ему об этом. Я не такая глупая. Особенно после того, как он признался мне, что это он продал «Я только начинаю» Джимми Гордону.

– Он это признал? – спросила я.

Нола кивнула:

– Он гордится этим. Сказал, что моя мама просила дать ей на песню больше времени, чтобы довести ее до блеска. Но он знал, что эта песня может стать хитом, поэтому он уговорил маму передать права ему, долбан… тупой придурок. Он сказал мне, что маму все равно не интересовали деньги, поэтому никакого преступления он не совершил. Что она должна была быть счастлива, что благодаря ему песня стала такой популярной.

Нола вновь разревелась, и Джек еще крепче ее обнял.

– Я просто идиотка. Он пришел ко мне в ту ночь, когда умерла мама, и сказал, что она боялась, что ее из-за наркотиков посадят в тюрьму и что она якобы попросила переписать песню на его имя, чтобы все деньги, которые та принесет, не были конфискованы. Этот придурок даже сказал, что собирается дать мне каждый заработанный цент. Но потом он сказал, что Джимми Гордон нас обманул и сделал все для того, чтобы нам не заплатили. И я поверила ему. Какая же я дура! – И она вновь зарыдала, уткнувшись лицом в шею Джека.

Джек пригладил ей волосы на затылке.

– Нет, Нола. Ты просто юная и наивная, а мерзавец Рик Чейз этим воспользовался. Но единственный идиот – это он, потому что возомнил, будто ему это сойдет с рук.

Пытаясь подавить накатившую волну тошноты, я наклонилась, чтобы поднять обломок гитары.

– Зачем ему было это делать?

– Наверно, пытался найти ноты, – всхлипнув, ответила Нола, – думал, что мама спрятала их там, так как я сказала, что не знаю, где они, и что гитара – единственная ее вещь, которую я взяла с собой. Но он так ничего не и нашел. Он просто… – Нола громко икнула. – Он взял ее и разбил об колонну, просто чтобы убедиться. – Ее лицо являло собой маску отчаяния, по щекам в два ручья текли слезы.

Сев рядом с Нолой и Джеком, я прижалась спиной к граниту, надеясь, что прохладный камень поможет мне справиться с очередным приступом тошноты.

– Песня называется «Глаза моей дочери». Ты знала об этом?

Нола повернула ко мне заплаканное лицо и кивнула.

– Откуда ты знаешь?

Я мягко улыбнулась и прижала руку к животу.

– Бонни все время просила меня найти «Глаза моей дочери». И только сегодня до меня дошло, что речь идет о песне. Она даже напевала ее мне. – Я закрыла глаза и сглотнула. – И я слышала, как ты поешь часть этой песни. Она такая красивая… особенно когда ее исполняешь ты. Мне бы очень хотелось услышать, как ты поешь ее полностью.

Нола снова заплакала.

– Я не знаю песню целиком. Мы работали с ней только над первым куплетом и мелодией. Если она закончила ее без меня, значит, работала над ней, пока я была в школе или типа того.

– Но когда ты собирала вещи, чтобы приехать в Чарльстон, ты нашла какую-то ее часть? – спросил Джек.

– Нет. Помню, как я ее искала, и когда не нашла, то подумала, что она признала ее отстойной и выбросила. – Нола крепко зажмурилась, словно пыталась остановить поток слез. – Как и всю нашу жизнь, – тихо добавила она.

Джек притянул ее ближе и снова поцеловал в макушку.

– Ни за что не поверю, что это правда, Нола. Я знал твою маму и знаю тебя. Может существовать тысяча причин, почему она сделала то, что сделала, но я знаю, что это не одна из них.

Я прижала руку ко лбу, кожа была липкой и потной. Я закрыла глаза, вспомнив ту ночь, когда Джек привел ко мне напуганную, но дерзкую Нолу со всем, что у нее было в небольшом рюкзаке, и гитарой ее матери. Бонни явно была там, следя за тем, чтобы с Нолой все было хорошо.

Я повернулась к ним, радуясь тусклому свету сумерек, скрывавшему зеленоватый оттенок моей кожи.