Незнакомцы в поезде

В аэропорту Меткалфа его встретил человек в штатском и попросил разрешения задать ему несколько вопросов. Вместе они сели в такси.

— Убийцу поймали? — первым делом спросил Гай.

— Нет.

У человека в штатском был изможденный вид, похоже, он не спал всю ночь — как и все прочие, собравшиеся в старом здании суда: репортеры, клерки, полицейские. Гай оглядел большой, обшитый деревом зал в поисках Бруно, сам не отдавая себе в этом отчета. Он закурил, кто-то поинтересовался, что это за сигареты, и Гай любезно протянул раскрытую пачку. Это были сигареты «Бельмонт», которые он прихватил у Анны, собирая вещи.

— Гай Дэниэл Хэйнс, проживает по адресу семьсот семнадцать, Эмброуз-стрит, Меткалф… Когда вы покинули Меткалф?.. А когда приехали в Мехико?

Заскрипели стулья, защелкала бесшумная пишущая машинка.

Подошел другой полицейский, с бляхой и в штатском. Пиджак на его толстом брюхе был расстегнут.

— Зачем вы ездили в Мехико?

— К друзьям.

— К кому именно.

— К Фолкнерам. К семье Алекса Фолкнера из Нью-Йорка.

— Почему вы не сообщили матери, куда едете?

— Я сообщил.

— Она не знала, где именно в Мехико вы остановились, — ровным тоном проговорил полицейский и заглянул в свои записи. — В воскресенье вы написали жене, требуя развода. Она вам ответила?

— Она хотела со мной встретиться.

— Но вы ведь не хотели с ней больше встречаться? — спросил чей-то тенорок.

Гай посмотрел на молодого полицейского и промолчал.

— Ребенок был ваш?

Гай раскрыл рот, но его перебили:

— Зачем вы встречались с женой на прошлой неделе?

— Вам же был очень нужен развод, мистер Хэйнс?

— Вы любите Анну Фолкнер?

Смех.

— Вам известно, что у вашей жены был любовник. Вы ревновали?

— Развод ведь зависел от этого ребенка?

— Довольно! — приказал кто-то.

Ему сунули под нос фотографию, и на секунду у Гая поплыло перед глазами от гнева. Темные волосы, длинное красивое лицо, глупые карие глаза, раздвоенный подбородок… Это лицо вполне могло принадлежать киноактеру, и не было необходимости пояснять Гаю, что это любовник Мириам. Человек с подобным лицом приглянулся ей три года назад.

— Нет, — ответил Гай на последние два вопроса сразу.

— Вы с ним когда-нибудь разговаривали?

— Все, довольно!

Гай горько улыбнулся, чувствуя, что может расплакаться, как младенец. Выйдя из здания суда, он поймал такси и по дороге к дому прочел двойную колонку на передовице местной газеты.

УБИЙЦА ДЕВУШКИ ВСЕ ЕЩЕ НЕ НАЙДЕН

12 июня. Продолжаются розыски человека, убившего жительницу нашего города, миссис Мириам Джойс Хэйнс. В воскресенье вечером неизвестный задушил ее на острове Меткалф-Айленд.

Сегодня в город прибыли два дактилоскописта, они проведут классификацию отпечатков пальцев, снятых с весел и лодок на озере. Однако есть опасения, что отпечатки, которые удалось снять, не достаточно четкие и ничем не помогут следствию. По версии властей, в городе может орудовать маньяк. Пока у полиции нет никаких улик, кроме смазанных отпечатков пальцев и нескольких следов на земле.

Наибольшие надежды следствие возлагает на показания тридцатилетнего Оуэна Маркмена, портового рабочего из Хьюстона, который находился в близких отношениях с покойной.

Погребение миссис Хэйнс состоится сегодня на Ремингтонском кладбище. Процессия отправится от бюро ритуальных услуг Хауэлла на Колледж-авеню в два часа пополудни.

Гай снова закурил — одну сигарету от другой. Руки еще тряслись, но чувствовал он себя уже получше. Ему не приходила в голову версия о маньяке. В таком случае гибель Мириам можно считать трагической случайностью.

Мать сидела в своем любимом кресле-качалке, прижав к виску носовой платок. Гай обнял ее и поцеловал в щеку, с облегчением заметив, что она не плакала.

— Вчера я провела весь день с миссис Джойс. Но пойти на похороны не могу. Просто не могу.

— Не нужно, мама.

Гай взглянул на часы. На мгновение ему вдруг представилось, что Мириам пытаются похоронить живьем, что она вскакивает в гробу и вопит. Он отвернулся и провел рукой по лбу.

— Миссис Джойс спросила меня, не знаешь ли ты чего-нибудь об убийце, — тихо произнесла мать.

Гай знал, что миссис Джойс его терпеть не может, и сам ненавидел ее за то, что она могла наговорить его матери.