Незнакомцы в поезде

- Хотите, я вам разработаю план идеального убийства вашей жены? Когда-нибудь пригодится. - Бруно смущенно поежился под неумолимым взглядом Гая. Гай встал.

- Я хочу пройтись.

Бруно ударил в ладони.

- О! Блеск, какая идея! Мы убьем друг для друга, понимаете? Я убью вашу жену, а вы убьете моего отца! Мы встретились в поезде, и никто не знает, что мы знакомы друг с другом! Полные алиби! Улавливаете?

Стена перед Гаем ритмично раскачивалась, словно готовая отвалиться. Убить. Ему стало тошно и страшно от этого слова. Ему хотелось отделаться от Бруно, уйти из купе, но кошмарная тяжесть не давала сдвинуться с места. Он постарался твердо держаться на ногах и понять, что говорит Бруно, потому что в его словах была какая-то логика, как в головоломке, которую следует решить.

Желтые от табака руки Бруно прыгали и дрожали на его коленях.

- Алиби не подкопаешься! - визгливо кричал он. - Это идея всей моей жизни! Не понимаете? Я могу сделать это, когда вас нет в городе, а вы сделаете, когда меня не будет в городе.

Гай понял. Никто никогда, вполне возможно, не узнает.

- Для меня будет большой радостью остановить карьеру такой женщины, как Мириам, и продолжить карьеру такого человека, как вы. - Бруно захохотал. - Вы не согласны, что ее надо остановить, пока она не разрушила жизни многих других людей? Сядьте, Гай!

Она не разрушила мою жизнь, хотел сказать Гай, но Бруно не дал ему вставить и слово.

- Значит, предположительный расклад такой. Вы мне можете рассказать про то, где она жила, а я расскажу вам то же самое, и вы будете знать всё, будто сами там жили. Мы могли бы оставить отпечатки пальцев по всему городу, полиция с ума сойдет! - Бруно захихикал. - Несколько месяцев мы врозь и никакой связи. Господи, как нечего делать! - Он встал и чуть не упал, потянувшись за стаканом. Потом сказал прямо в лицо Гаю с убийственной, точнее удушающей, доверительностью: - Вы можете это, правильно, Гай? Всё пройдет как по маслу, клянусь. Я всё организую, клянусь, Гай.

Гай оттолкнул его, причем сильнее, чем намеревался. Бруно весело поднялся с кресла. Гай посмотрел, что бы можно открыть, чтобы дать доступ воздуху, но стены выглядели неприступными. Купе превратилось уже в маленький аэродром. Что он здесь делает? Как и когда он так напился?

- Я уверен, вы сможете! - подчеркнул Бруно последнее слово и нахмурился.

Заткнись ты со своими проклятыми теориями, хотелось крикнуть Гаю, но вместо этого произнес полушепотом:

- Меня тошнит от этого.

Он увидел, как узкое лицо Бруно причудливо изменилось: тут была и удивленная улыбка, и мрачное всеведение. Бруно снисходительно пожал плечами.

- Ну что ж. Я по-прежнему говорю, что это хорошая идея и у нас есть абсолютно идеальный план. Это идея, которую я применю. Вместе с кем-то еще, конечно. Вы куда идете?

Наконец-то Гай вспомнил, что в купе есть и дверь. Он вышел и открыл еще одну дверь - на открытую площадку. Прохладный ветер ударил ему в лицо, словно в наказание, а гудок укоризненно загудел. Гай добавил сюда собственные проклятия в свой адрес. Ему захотелось, чтобы его вывернуло.

- Гай?

Гай обернулся и увидел Бруно, старающегося проскользнуть через тяжелую дверь.

- Гай, я приношу извинения.

- Ничего, всё нормально, - ответил Гай поспешно, потому что лицо Бруно напугало его: оно выглядело по-собачьи униженным.

- Спасибо, Гай.

Бруно нагнул голову и под мерный стук колес начал отключаться, так что Гаю пришлось поддержать его.

Гай очень обрадовался, что поезд останавливается. Он похлопал Бруно по плечу.

- Сойдем, подышим воздухом.

Они вступили в мир молчания и полной темноты.

- Темно, как в аду! - зашумел Бруно. - Почему нет огней?!

Гай поднял голову. Луны тоже не было. Прохлада придала ему некоторую бодрость. До него донесся шум закрывшейся деревянной двери где-то в доме. Впереди появилась точка света, она быстро выросла в фонарь, который нес мужчина, бежавший к хвосту вагона, где из двери последнего вагона появился свет. Гай пошел на свет, Бруно последовал за ним.

В далеком темном просторе прерий жалобно взвыл локомотив, еще и еще, потом опять, уже дальше. Этот звук он помнил с детства - красивый, чистый, одинокий. Ему в голову пришел образ дикой лошади, встряхивающей белой гривой. В приливе дружеских чувств Гай взял Бруно под руку.

- Не хочу гулять! - зашумел Бруно, вырываясь и останавливаясь: от свежего воздуха Бруно становился снулый, как рыба.

Поезд отправлялся. Гай подтолкнул тяжелое обмякшее тело Бруно на ступеньки вагона.

- На сон грядущий, а? - без энтузиазма предложил у своей двери, готовый от усталости упасть.

- Спасибо, я не больше могу.

Зеленые занавески приглушали их шепот.

- Не забудьте прийти утром. Я оставлю дверь незапертой, так что если не отвечу - входите, хорошо?

По дороге к себе Гай пошатывался, то и дело опираясь на стены с зелеными занавесками.

Привычка заставила его вспомнить о книге: он оставил ее в купе Бруно. Своего Платона. Ему не хотелось, чтобы она провела ночь в купе Бруно или чтобы Бруно касался ее или открывал.

ТРЕТЬЯ