Незримая паутина

— Он депутат, — напомнил Урюк, — а вовсе не банкир. Общественность притерпелась к тому, что банкиров убивают. И в силу врожденной ментальности принимает это с некоторым сочувствием к исполнителям: так им, кровососам-банкирам, и надо. Депутат — из другой оперы. Он защитник народных интересов. Народ за него, худо-бедно, проголосовал, предпочтя другим. Поэтому здесь нужны другие, нетрадиционные меры воздействия. Компромат, то-се… Да, будем считать, что я тебе его заказал.

Мой характер, подумал Соломин. Его бы к нам в Думу. Мы бы с ним на пару поставили там всех на уши.

— Сменим тему, — предложил Павел Семенович. — Так ты в самом деле собрался стать губернатором? Хотя что я спрашиваю. Легализоваться так легализоваться. Но почему в Барнауле?

— Ближайшие губернаторские выборы будут там.

— Понятно. А Москва уже надоела? Или на всю Россию замахнулся?

— Не все сразу. Сначала, быть может, мэром.

— Мэром не получится, — покачал головой Соломин. — Мэр всегда свой. Горожане должны его постоянно видеть, по крайней мере им должно казаться, будто они его где-то раньше видели. Иными словами, надо успеть всем примелькаться, но не всем надоесть. Вот Голованов мог бы стать мэром. Хотя тоже метит в губернаторы. Поэтому ему понадобился Потап. Предложи ему идти в паре — ты губером, он мэром, — может, согласится…

— Он опасный соперник? — поинтересовался Урюк.

— Его там знают, — ответил Соломин. — Везде кричит, что жизни не пожалеет за народ. Некоторые верят.

— В чем, по-твоему, разница между баллотировкой в губернаторы и баллотировкой в мэры? — спросил Урюк.

— За губернатора голосуют не только горожане. Поэтому лучше, если район будет аграрным: интеллигенция — затруханная, рабочий класс — спившийся. Народу, как правило, наплевать, где кандидат прописан. Лишь бы человек был хороший и чтобы по местному телевидению показывали. Профессор из Москвы, взявшийся разгрести местное дерьмо, — это впечатляет. Для них даже лучше, если нездешний. Значит, не повязан с местным ворьем. И потом, ты мужик видный, солидный. А в деревне в основном бабы, и голосуют они сам знаешь каким местом. Тебе бы только хорошего имиджмейкера, чтобы еще добавить сексуальности. Если им еще наобещать с три короба, они и вовсе поплывут… Но даже не это главное. Главное — сколько ты можешь выложить на кон.

— Лимона хватит?

— Зависит от региона. Какая там власть выше — административная или уголовная, с кем придется делиться в первую очередь. В моем родном Барнауле — фифти-фифти. Значит, придется делиться с обеими властями. Может, хватит, а может, и нет. А еще зависит от спонсора. Спонсор у тебя уже есть? Я не спрашиваю, кто именно. Есть или нет?

— Это всегда найдется, — ответил Урюк.

— Здесь, в Москве?

— Где надо, там и найдется.

— Дело твое, — покачал головой Павел Семенович. — Только если решил легализоваться, покончить с преступным прошлым, бабки из клиента желательно не вышибать, а постараться его заинтересовать. Поэтому будет лучше, если спонсор местный. Который знает тамошний расклад. И заинтересован в правильном вложении капитала. Он должен сам пожелать на тебя поставить, это понятно?

— Но ты ведь пожелал?

Соломин поглядел на своего визави. Тот осторожно сплюнул косточку маслины на вилку, а потом аккуратно вытер рот салфеткой. Приятно ужинать с интеллигентным бандитом, который хотя бы в курсе, в какой руке за столом положено держать нож. Как правило, в драке они держат нож в правой, а за столом чаще всего им вовсе не пользуются. А этот знает и не любит, когда его поучают. Придется сменить тон.

— Ты спросил, я ответил, — сказал Соломин. — Вопросы еще есть?

— Значит, поможешь? — уточнил Урюк.

— Умному человеку почему бы не помочь… А что я буду с этого иметь? — спросил Соломин.

Они с минуту так напряженно смотрели друг другу в глаза, что братки Удава заметно напряглись, а Ефим выглянул из-за журнала. Потом собеседники одновременно рассмеялись.

— У тебя свои игры, у меня свои… — сказал Соломин. — Кстати, у вас эта девица из клана Грязновых?

— А что?

— На всякий случай… Если она у вас, не вздумайте там сделать ей бо-бо, не советую. Ее двоюродный дядя весьма крут.

— Не пугай, — насупился Урюк. — Давай продолжай свой ликбез.

— О\'кей. Тем более ты способный ученик. Итак, политик должен быть удачлив. Если он отправился на охоту, то граждане обязательно должны убедиться, что он подстрелил хотя бы хомяка. Впрочем, хомяка нельзя: женщинам это может не понравиться. Лучше кабана. Потом, ему следует поддерживать контакт с обеими ветвями местной власти — политической и уголовной. С первой обычно сложнее. Торгуются, как на блошином рынке. А уголовка всегда выдвигает своих. Например, Потап — того же Голованова. Теперь о тех, кто является, как говорят социологи, держателями пакетов голосов.

— Журналисты?