Незримая паутина

Они, Бурда и Потап, хотят оставить все как было. То есть вернуть «Редкозем» под свой полный контроль. Не нужны им никакие торги! Для этого и выводят на улицы голодных работяг, месяцами не получающих зарплаты и готовых захватить завод.

Впрочем, хватит рассуждать за чужого дядю, пора бы подумать о себе, любимом, и своих интересах. Нужно что-то немедленно предпринять. И сначала хорошо бы узнать, чем там занимается сейчас Смушкевич, а заодно и проверить его настроение.

Соломин набрал номер приемной банка.

— Леночка, это Павел Семенович. Скажи, Александр Ефимович сейчас очень занят?

— Очень. — Голос секретарши был расстроенным. — Вы, наверно, не слышали, на Александра Ефимовича час назад тоже напали, когда он ехал в банк!

— Что ты говоришь!

Соломин взял пульт и включил телевизор.

— Да-да, представьте… Мы все в ужасе!

— И что, что с ним?

— Слава богу, охрана справилась, говорят, еще какие-то люди пришли на помощь… Была такая стрельба! По телевизору еще не показывали, но тележурналисты уже звонили со всех каналов… Александр Ефимович приехал, а на нем лица нет! Я едва его узнала!

— Эти подонки готовы на все! — с чувством произнес Соломин. — Что им человеческая жизнь? Я понимаю, Александру Ефимовичу сейчас не до меня…

— Только что приехал следователь по особо важным делам, и они заперлись в кабинете. Я уже два раза носила туда чай. Мы просто не понимаем, что вообще творится… — Леночка снова всхлипнула. — И хоть бы знать — за что, за что! Как вы думаете, Павел Семенович, скоро это прекратится?

— Кто знает, — вздохнул Соломин. — А кто там приехал, если не секрет?

— Сейчас посмотрю… Следователь по особо важным делам Жигулин Виктор Петрович, — сообщила она. — Вам эта фамилия о чем-то говорит?

— О да, это очень квалифицированный и грамотный работник прокуратуры. Вам просто повезло. Передай Александру Ефимовичу мои искренние соболезнования, я с ним потом обязательно свяжусь.

Он отключил аппарат. Значит, так… Жигулин сейчас сидит в банке и листает протоколы заседаний, смотрит, кто голосовал за, кто против. Кто был с Абрамяном, кто со Смушкевичем, кто с Костыревым… И что?

Через два часа он перезвонил в банк из ванной комнаты гостиницы.

— Вот как вы удачно! — сказала Леночка взволнованно. — Александр Ефимович как раз собрался уходить! Александр Ефимович! Вас Павел Семенович просит к телефону, — послышался ее отдаленный голос.

— Да, здравствуйте, Павел Семенович. — Голос Смушкевича был усталый и недовольный.

С чего вдруг он перешел со мной на «вы»? — неприятно поразился Соломатин. Или он разговаривает при нежелательном свидетеле? При Жигулине, что ли?

— Ты сейчас один? — спросил он.

— Да-да, один, — нетерпеливо ответил Смушкевич. — Так вы что хотели сказать, Павел Семенович?

— Саша, прими мои искренние соболезнования! Какие подонки!

— Спасибо… Самое удивительное, что по дороге с дачи сначала на нас напали бандиты, а потом стали защищать какие-то другие люди, тоже коротко стриженные и в кожаных куртках… Там, по-моему, кого-то из них застрелили… Вы меня извините, Павел Семенович, но мне сейчас некогда. Сами видите, что делается! Бандиты уже творят что хотят, а вы, власть, не можете или не хотите нас защитить.

— Саша, нам необходимо немедленно встретиться! — сказал Соломин. — Есть информация, которая может тебе пригодиться.

Он сделал ударение на «тебе».

— Мне сейчас срочно нужно в Центральный банк. Меня там ждут к шести, — холодно проговорил Смушкевич.

— После двенадцати я смогу перезвонить?

— Не знаю… Лучше не надо.

— Понимаю… Ты устал и измотан… Кстати, тебя хоть хорошо охраняют? — спросил Павел Семенович озабоченным голосом.

— Как всегда. И еще два джипа с охраной. Если у вас все, я хотел бы закончить этот разговор. Извините.

И бросил трубку.

Лицемерие банкиру дается без особого труда, позавидовал Павел Семенович. Или не понимает, что только этим самым бандитам он обязан жизнью и своим нынешним возвышением? Черт… Наверняка на него напали «быки» из группировки Урюка, а защищать бросились братки Бурды! То есть те, кто только что убили Костырева!

Взбудораженный собственной догадкой, он быстро заходил по номеру.

С чем Смушкевич едет в Центральный банк? И к чему такая спешка? Наверняка тут что-то кардинально меняющее расстановку сил на торгах. А значит, судя по холодному тону, нам с Урюком ничего не светит. И плакало его губернаторство… Но Сашка-то Смушкевич, с кем он выпил столько водки, каков! Соломин представил себе пухлые, влажные губы банкира, которые всем, кто его знал, выдавали перемены его настроения и переживания. Нижняя капризно выпячена, когда Смушкевич чем-то обижен; обе плотоядно приоткрыты, когда он интуитивно чувствует свой шанс, который не хотел бы упустить; безвольно вздрагивают, когда он растерян и готов впасть в истерику. При этом у Александра Ефимовича всегда просящий, искательный взгляд…

Черт с ним. Нет сейчас другого выбора, как пойти путем, проторенным Бурдой и Потапом. Нужно снова смешать карты, причем немедленно, пока Смушкевич не добрался до Центрального банка.