Незримая пуля

— Жанна? — недоверчиво сказал Нестор. — Я ей ничего не говорил, куда поеду.

— Видимо, она что-то почувствовала.

Мелькнула мысль: уж не сделала ли подруга ему «засос»? Так, что он остался в неведении? Возможно ли такое вообще? И если возможно, почему Жанна так поступила, не предупредив? Ведь это же предательство!

Он мотнул головой: не может быть! До чего можно докатиться, если перестать доверять близким людям! Тем более любимой женщине! Недаром же существует закон: ты улыбнёшься, и тебе улыбнутся.

— Квадратный корень? — оценил мимику слипера Виктор.

— Из минус единицы, — закончил Нестор. — Хорошо, поедем. Пап, ты скоро?

— Заканчиваю, — донеслось из кухни. — Можете садиться.

— Пойдём, поднимем тонус, легче будет ехать.

Сели за столик, принялись потягивать ароматный кофе, пожевали бутерброды с сыром.

— Я уеду, — сказал Нестор, — но через день-другой вернусь, посмотрю, что тут у вас происходит. Может быть, ничего больше не понадобится.

Безоружный-старший с сомнением покивал, косясь на гостя, и Нестор добавил:

— Я должен быть завтра в Москве.

— Да я уже понял.

— Не переживай, мы победим.

Евлампий Калистратович улыбнулся, пряча в глубине глаз сожаление и надежду.

Глава 6 Дума о следующем поколении

Собрались семеро — все, кто отвечал за деятельность Комитета защиты Отечества, включая директора ФСБ Козодоева и депутата Госдумы Брусникина, на которого недавно было совершено покушение. Ему предлагали сменить на время место жительства, но Валерий Захарович отказался, аргументировав отказ не отсутствием страха, а непрактичностью шага. Непосредственные исполнители акции были или задержаны спецназом «Призрака» или уничтожены, а заниматься вопросом защиты членов КЗО надо было по большому счёту, решая проблему с главарями ячейки «Комитета 300» в России.

Заседание «политбюро» КЗО проходило в самом центре Москвы, рядом с Красной площадью, в особняке князей Юсуповых, построенном ещё в восемнадцатом веке. Здание принадлежало Федеральной службе охраны, и попасть в него могли только его служащие да люди с красными пропусками. У всех членов КЗО такие пропуска имелись, так как все они под тем или иным предлогом работали на ФСО, и никаких проблем с проходом в особняк не возникало. Тем более что Мараев имел здесь свой кабинет — как заместитель начальника Управления кадрами ФСО.

Пока ждали председателя, разговорились, реагируя на ворчливое замечание Кирилла Максимовича Вересаева, заместителя декана юридического факультета МГУ:

— Чуть морду не набили…

— Кому? — не понял Данил Фомич Устоев, помощник депутата Госдумы Горюхина.

— Мне.

— Вам?! — поразился Устоев. — Когда? Где?

— Только что, ставил машину на парковке для ВИПов, и молодой прыщ на «мерине», подъехав, начал орать, что это его место. Хотя там нет разметки по фамилиям.

Собравшиеся переглянулись.

— Вы представились? — поинтересовался Брусникин.

— Разумеется, показал бейджик.

— А он?

— Обматерил, послал вместе с бейджиком на три буквы, — бледно улыбнулся Вересаев, худой, болезненного вида; недавно он перенёс операцию по шунтированию сердца. — Такой ненависти, с какой он ругался, я ещё не встречал.

— К сожалению, поводов для агрессии, злобы и ненависти, — проговорил Устоев, — гораздо больше, чем к радости. Но если всё время кого-то ненавидеть, то и будем получать в ответ только ненависть.

— Всё это результат влияния Интернета и соцсетей на души пользователей, — мрачно сказал Брусникин, не упускающий случая обвинить правительство в «агрессивной цифровизации» страны. — Соцсети вообще являются системой контроля сознания людей путём создания иллюзии общения. Невольно начнёшь вспоминать систему воспитания в СССР. В те времена соцсетей не было и в помине, и телевидение Союза учило людей уважать друг друга. Интернет же своей вседозволенностью учит всех ненавидеть.

— Ну, судя по росту ресурсов Интернета, уродующих психику, — заметил Устоев, — особенно ребёнка, Всемирная паутина является стопроцентно реализуемым проектом уничтожения человеческой цивилизации.

— Не преувеличивайте, Данил Фомич, — усмехнулся Вересаев. — Я понимаю, что вам приходится писать речи для депутата Горюхина, окучивающего молодёжные организации. Однако не стоит перегибать палку, заботясь о молодом поколении.

— Поколении «некст», — криво улыбнулся Брусникин.

— Увы, дружище, если уж употреблять мусорные иностранные словечки: поколение «некст» плавно перешло в поколение «фак».

— И вы не преувеличивайте.

— Нисколько не преувеличиваю, просто вижу рост негативного отношения больших масс молодёжи к истории Родины, к науке, к тайнам космоса, к работе вообще. Могу привести кучу примеров, о чём мечтает молодое поколение.

— Иметь всё, не делая ничего.

— Примерно. Нынешняя мораль позволяет всем ничего не делать, как в Европе, где оплачивается простое пребывание в качестве беженца в стране.

— Смотря о какой морали вы говорите. Есть христианская мораль, есть исламская, иудейская, китайская.