Незримая сила (СИ)

— Вы нам ничем не обязаны, Леголас, — проронил он. — Однако я по-прежнему не отказываюсь от вашей помощи. Более того, при любом раскладе поисков мы будем у вас в долгу.

Они обменялись долгими взглядами и дальше шагали уже молча.

Но через несколько минут Леголас как-то странно встрепенулся и как будто к чему-то прислушался.

— О! — вдруг уронил он. — А отправлю-ка я отцу гонца, раз уж такое дело…

Сказав так, он тут же стремительно взмахнул рукой и ловко поймал на лету крупного чёрного жука, спешившего куда-то по своим делам. Бережно зажав его в кулаке, он поднёс руку ко рту, что-то прошептал над ней на эльфийском языке, а затем раскрыл ладонь и подбросил пленённое насекомое обратно в воздух. Жук расправил крылья и, натужно жужжа, унёсся в сторону темневшего на горизонте леса.

— Надеюсь, он не забудет, зачем я его послал, — задумчиво проговорил Леголас и пояснил своим спутникам: — У жуков короткая память, мы редко используем их в качестве вестников. Но, увы, сейчас выбирать не приходится — в этих безжизненных местах «правильные» насекомые почти не встречаются.

С наступлением дня путники приободрились, но заметного улучшения ситуации это не принесло — незримый беглец по-прежнему был далеко и недосягаем. Петляя, как заяц, он неумолимо приближался к эльфийскому лесу. Его преследователи не отставали, однако и сократить разрыв им пока никак не удавалось. Вдобавок ко всему за ночные часы пути Торин Камнешлем основательно натрудил повреждённую ногу, из-за чего едва мог на неё ступать и теперь шёл, тяжело опираясь на свой меч. В конце концов он не выдержал и объявил привал — первый за прошедшие сутки.

Осмотрев его опухшую ступню, эльфы покачали головами и констатировали:

— Ноге нужен долгий покой, иначе дальше, уважаемый король, тебя придётся нести на руках…

— Я не ребёнок, чтобы меня носили на руках! — буркнул Торин, торопливо натягивая сапог. — Сам пойду.

Он резво встал, попытался сделать пару шагов, но тут же сморщился от боли и снова уселся на землю.

— Пожалуй, придётся нам здесь немного задержаться, — с неохотой произнёс он, опять скидывая сапог и массируя ногу руками. — Чуток разомну конечность, и двинем дальше.

Но «чуток» растянулся на полчаса. Между тем это принесло свои плоды, и Торин смог ковылять ещё три часа, прежде чем его ноге в очередной раз потребовался отдых. Потом вновь пара часов пути, за ним — короткий привал и так до конца дня. Причём король, чтобы не тормозить отряд, сознательно отставал от него вместе со своими охранниками, а потом с утроенной скоростью нагонял. Чего это ему стоило, знал лишь он один, но благодаря столь нехитрому приёму путники, как ни странно, смогли значительно сократить своё отставание от вора. Тем не менее схватить беглеца до того, как он достиг северо-восточной окраины Сумеречья, они не успели. А когда сами оказались там, его следы, понятные одной лишь Кэрриэль, уводили уже далеко в гущу леса, наполнив гномов отчаянием. Дурные предчувствия Гимли и Торина начинали сбываться…

Взирая исподлобья на тёмные в сумерках деревья, Торин стоял мрачный как туча. Ненавистная любому гному древесная чаща сейчас казалась ему непреодолимой преградой.

— Всё пропало! — шептал он, дёргая себя за бороду. — Мы снова утратили Аркенстон, наше величайшее Сокровище!

Прочие гномы тоже тяжко вздыхали и громко ругали обскакавшего их вора. Глядя на них, создавалось впечатление, что теперь им и жить незачем, — так дорожили они алмазом Трейна. И это в очередной раз вызвало у Леголаса недоумение. Конечно, Аркенстон был выдающимся камнем, но эльфы не считали его таким уж исключительным — на своём долгом веку видали они алмазы и покрупнее, и позначительнее. Взять хотя бы те же легендарные Сильмариллы[6].

— Что в этом камне особенного, если вы из-за него с ума сходите? — тихонько спросил Леголас у Гимли, отведя его в сторону. — Сначала Торин Дубощит едва не устроил из-за него войну, а теперь и вы готовы перерыть всё Средиземье в его поисках.

— Он особенный, — скупо уронил Гимли и поджал губы, всем своим видом говоря, что продолжать эту тему он не намерен.

— И чем же? — Леголас, однако, его ответом совсем не удовлетворился.

— Он был самый огромный, какой только смогли добыть потомки Дьюрина… — выдавил Гимли, поняв, что так просто от этого допроса не отделается.

— И всё? — не унимался Леголас. — А может, ещё потому, что он самопроизвольно светился, как говорят очевидцы?..

— Может, и поэтому, — согласился Гимли, старательно не смотря другу в глаза.

Заподозрив, что его приятель не совсем откровенен, Леголас прищурился.

— Так-так, Гимли, а ну выкладывай всё начистоту, — потребовал он. — Я же вижу, ты что-то скрываешь. Никакие камни сами по себе обычно не светятся, так в чём здесь подвох?

Гимли упрямо засопел, но, не желая обижать лучшего друга, наконец тяжело вздохнул.

— Прошу, Леголас, не надо, — взмолился он, страдальчески подняв на эльфа глаза. — Это, пожалуй, самая большая тайна гномов во всём Средиземье, и я обещал хранить её до самой смерти!