Незримая сила (СИ)

Но лезть в озеро никому и не пришлось — похититель почему-то не попёр по обыкновению напрямик, а свернул влево. Туда отряд и направился вдоль берега.

Уже вечерело, а потому снаружи стало постепенно смеркаться. В низине же темнота начала сгущаться ещё быстрее, вынуждая путешественников поторапливаться — они совсем не горели желанием провести ночь в столь неприятном месте. Вдобавок у всех появилось ощущение постороннего и очень недоброго взгляда, исходившего со стороны озера.

— Как далеко простирается эта низина? — поинтересовался у Леголаса Гимли, нервно озираясь по сторонам.

— Насколько помню, в поперечнике она достигает нескольких миль — к ночи мы должны выбраться отсюда, — успокоил тот друга.

— Хорошо бы, а то мне тут что-то не по себе…

— Ты тоже это почуял? — понизив голос, спросил Леголас.

— Что именно? — покосился на него Гимли.

— Взгляд. Чей-то пристальный взгляд. Он мне, наверное, уже дыру в спине прожёг своей злобой! И это точно не наши, — эльф повернул голову и слегка кивнул на шедших сзади них соратников по несчастью.

— Выходит, мне не померещилось, — вздохнул Гимли. — И кто это может быть?..

Договорить он не успел, ибо сзади вдруг кто-то встревоженно крикнул:

— Берегись!

Гимли обернулся и успел увидеть, как один из гномов Эребора, шедший в нескольких ярдах позади, с силой оттолкнул в сторону ближайшего к себе товарища и сам прыгнул следом. Тотчас в том самом месте земля вдруг взбугрилась, и наружу высунулась уже знакомая паучья голова с фиолетовыми глазами-фонарями. А ещё через миг тренькнула тетива лука, и в омерзительное рыло воткнулась эльфийская стрела.

— К бою! — вскричал Леголас, перезаряжая лук. — Тут есть и другие!

И действительно, не успел Гимли сорвать с ремешка свой топор, как сбоку от него с хрустом раздвигаемой почвы выглянул ещё один мертвяк. Гимли с хэканьем вогнал в него лезвие и сразу же скакнул в сторону — прямо у него под ногами вдруг начала проседать земля. Вскоре оттуда показались когтистые суставчатые лапы нового дохляка, принявшиеся шустро расширять проход. Гимли не стал ждать, когда тварь выберется целиком, а мгновенно перерубил ей конечности и после этого добил ударом в голову.

Тем временем нежить стала вылезать из земли практически по всему берегу, в результате чего в сражение оказался втянутым уже весь отряд. Шум голосов и ударов мгновенно наполнил окрестности, а потому вскорости следовало ожидать появления членистоногих мертвецов ещё и из окружающей чащобы.

Так оно и случилось. Не успели путешественники уничтожить пауков возле озера, как из леса с яростным шипеньем повалила очередная нечисть — волна за волной, сотни огромных волосатых туш. Их омерзительная речь снова была полна ярости и алчного вожделения:

ВРАГ! ВРАГ!
НАШ! НАШ!
ЖИВЬЁМ! ЖИВЬЁМ!
СОЖРЁМ! СОЖРЁМ!

Вынужденные теперь биться на два фронта, гномы уже не успевали отражать все атаки. Поэтому эльфы, изрядно проредив на расстоянии первую волну пауков у леса, моментально переключились на ещё не истреблённую нежить на берегу озера. Но очень скоро они растратили все свои стрелы и вынуждены были вступить в ближний бой с мечами и кинжалами в руках.

Расправившись с этими мертвяками, вторую волну храбрецы встречали уже в едином строю. Перемазанные с ног до головы смердящими останками пауков, они стойко выдержали и этот смертоносный вал, отделавшись лишь несколькими царапинами. Однако поток монстров не ослабевал. Более того, нежить стала прыгать на путешественников сверху — с деревьев, несмотря на то, что их ветви располагались довольно высоко над землёй. Оттуда же она пыталась забрасывать путников и своей гнилой паутиной, что, конечно, не являлось серьёзной угрозой, но в бою всё же мешало. От таких высотных прыжков некоторые гномы не смогли устоять на ногах и вместе с вцепившимися в них пауками валились на землю.

Одним из таких гномов оказался и Двалин. Упав навзничь, он ненароком выронил свой молот и теперь пытался руками сдержать бешено рвущуюся к его горлу клыкасто-глазастую башку. Это ему удалось, и, улучив момент, он выхватил широкий походный нож и одним ударом отсёк пауку голову. Тварь дико затряслась, заскребла лапами по земле и, обдав Двалина гнилой кровью из раны, затихла. Отбросив в сторону тяжёлую тушу, гном отёр латной рукавицей замаранную грудь и тяжело поднялся на ноги.