Незримая война

Елена Русалкина:«В нашем варианте это был закон о психоэкологии, или закон о психологической безопасности личности в информационном пространстве в окружающей среде. Мы считали, что его принятие необходимо, потому что ослабление госконтроля над технологиями двойного назначения могло привести и, по всей вероятности, приводит к тому, что они распространяются и неизвестно в чьих руках находятся».

В начале 90-х в обиходе медиков появился новый термин: «потеряшки». Так между собой называют пациентов, память которых словно «стерли» резинкой. В больницы психиатрического профиля поступает все больше и больше людей с подобным диагнозом. Пациенты не помнят собственного прошлого, и лишь спустя месяцы и годы лечения удается восстановить часть воспоминаний. Часто они не связаны между собой, и выстроить логическую цепочку оказывается невозможным.

История Игоря Бондаренко

5 августа 2005 года – один из немногих дней, который Игорь Бондаренко отчетливо помнит. В памяти уместились некоторые подробности, в том числе и то, что нашли его на вокзале в Днепропетровске. Как он попал туда, мужчина не знает до сих пор.

Игорь Бондаренко:«По-моему, двое суток я ночевал на вокзале. Не помню даже тех, кто меня нашел на лавочке. Когда полиция пришла, уже никого не было. И только тогда меня забрали в медпункт и вызвали «Скорую».

Так Игорь оказался в больнице. Началось подробное медицинское обследование. Вскоре врачи поставили диагноз: амнестический синдром. В остальном – «практически здоров». Мужчина ничего не помнил и через какое-то время впал в отчаяние. Он не знал, есть ли у него близкие, можно ли их найти и кем был он сам до недавнего времени?

Юрий Сапа, главный врач пятой городской больницы города Днепропетровска:«Мы начали разыскивать его родственников, и всем отделением во главе с Ольгой Викторовной удалось разыскать его маму».

Женщина немедленно приехала в больницу. Увидев его, она не поверила глазам: перед ней действительно сидел ее сын Игорь, без вести пропавший три года назад. Мать отчетливо помнила последний телефонный разговор с сыном, после которого в семью пришло горе.

Валентина, мама Игоря Бондаренко:«20 января 2007 года Игорь поехал в город Днепродзержинск. Он позвонил, сказал, что в пути».

Это были последние слова, сказанные им по телефону: вслед за этим в трубке послышался шум, треск, удары, и на полуслове разговор оборвался. После этого Игоря пытались искать, но безрезультатно. Целых три года не было вестей.

Что происходило в течение этого времени, мужчина абсолютно не помнит. Чем занимался, где жил и как попал в незнакомый город – до сих пор неизвестно. Игорь признается, что иногда смутные воспоминания посещали его во сне. Засыпая, он видел образ матери, но, проснувшись, никак не мог понять, чем ему так дорога эта немолодая женщина.

Медики утверждают: нет ничего удивительного в таком «блуждающем сознании». Игорь удивил специалистов совсем другими способностями. В беседах с врачами он поразил профессионалов знанием медицинской терминологии, фармакологических препаратов и много другого.

Юрий Сапа делится воспоминаниями: «Он знал, как называются наши аппараты в зале ЛФК и в массажном кабинете. Это навело на мысль, что, возможно, больной имеет медицинское образование».

Но после беседы с матерью сомнения отпали: Игорь никогда не имел отношения к медицине. Много лет назад он получил профессию токаря, затем работал исключительно по специальности.

Где же Игорь Бондаренко мог освоить незнакомые слова, свойства химических препаратов и сложной узкопрофильной техники? Точного ответа на вопрос не нашлось ни у кого. Зато предположение напрашивалось само собой: вполне возможно, что в течение трех лет, «стертых» из памяти, Игорь участвовал в каком-то эксперименте. При этом мужчина мог быть как одним из исполнителей, так и подопытным материалом. Там он и почерпнул знания. Но что же это был за эксперимент, если за участие в нем человеку не оставили даже память?