Незримое божество

— Цивилизованней, — хрипло произнес Вольф, — бомбить деревню с воздуха? Или самое страшное — что солдаты смотрели жертвам в глаза?

Чесни не ответил. Они пошли дальше.

Вольф считал шаги, сверялся с картой, периодически останавливался, наливал воду из фляжки в пластмассовую крышечку и пускал плавать намагниченную иголку. После этого они вновь трогались в путь.

Они сделали привал, когда солнце, едва различимое за плотными облаками, достигло зенита. Чесни поставил ящик на землю, застонал.

— Черт! Вес хренов. Лучше б придумали, как уменьшать массу.

— Эйнштейн придумал, — сказал Вольф. — А наши клиенты собираются использовать его рецепт.

— Я хотел сказать… ладно, фиг с ним. — Чесни открыл рюкзак, вынул две коробки с рационами, бросил одну Вольфу, потом вытащил бутылку вина, нежно оглядел, спрятал обратно. Нажал кнопку разогрева, выждал с минуту, вскрыл рацион. — Пора завязывать с привычкой покупать за дешевизну. Что это за дрянь?

Вольф открыл свою коробочку.

— Занятно, — сказал он. — Думаю, лет сто назад их сделали для эмигрантов из Японии. Вот это — лапша, это — маринованный огурец, это, ну, что-то вроде мидий. В пакетике — соевый соус.

— А зеленое? — спросил Чесни, пробуя.

— Стой! Это…

— У, зверь… — сдавленно выговорил Чесни, свинчивая крышку с винной бутылки, которая служила теперь фляжкой для воды.

— Какой-то молотый корень, — продолжал Вольф. — Я слышал, что его называют зеленой горчицей.

— Вот садюги! — простонал Чесни.

* * *

— Кончится… когда-нибудь… этот проклятый подъем? — выговорил Чесни.

— Завтра будем спускаться. Утешайся мыслью, что назад пойдем по нему вниз.

— Не могу… все думаю, что сперва придется карабкаться на тот, другой, склон.

— Помолчи, легче будет, — посоветовал Вольф.

— Я — пилот, а не землепроходец, — продолжал Чесни, пропуская совет мимо ушей. — И что меня понесло…

Подлесок зашуршал, из чащи вырвалось нечто ужасное. Вольф отскочил в сторону, успев заметить короткие лапы, когти и горящий фасетчатый глаз. Винтовка отлетела в кусты. Зверь прыгнул, промахнулся, завертелся на месте.

Чесни выхватил бластер, прогремел выстрел. Вспышка отсекла чудовищу две лапы, оно взвыло от боли и страха, вздыбилось.

Членистое туловище нависло над Вольфом.

Тот искал мозг животного и не находил ничего, кроме яростной злобы. Пальцы нажали курок раз, другой. Чудовище с визгом рухнуло, Вольф еле успел отпрыгнуть.

Он выпустил третью и четвертую вспышку в извивающийся бок, затем взял себя в руки, прицелился в единственный глаз. Брызнула кровь.

Чудище забилось.

— Обходи его! — крикнул Вольф. Чесни с неожиданным для его комплекции проворством вломился в кусты.

— Вперед! — приказал Вольф, и оба побежали вверх. Чудовище продолжало биться в смертельных судорогах.

— Боже… нет. Эта мерзость не заслуживает бога, — сказал Чесни. — Кто это был? Тарадн? Или тарафн, про которого ты читал? Зря мы не посмотрели голограмму.

— Хрен его знает, — сказал Вольф. — Если не он, не хотелось бы мне встретить его старшего братца.

Чесни кивнул.

— Я… заметил, — выговорил Вольф, — что ты больше не задыхаешься.

— Прошло… от страха.

* * *

— Может, разведем костерок? — предложил Чесни. — Наверняка ты умеешь потереть палочкой о палочку и все такое.

Смеркалось, они только что доели по второму пайку. Хребет перевалили час назад, и Вольф отыскал место для ночевки у родника, от которого по склону сбегал ручей.

— Нет, — сказал Вольф.

— А как насчет тарантеллиного братца?

— Меня больше волнует кто-нибудь из деревни с прибором ночного видения и ракетой «воздух-земля». Плотоядные жуки заметят или нет… а вот инфракрасные приборы — наверняка.

— Ладно, — вздохнул Чесни. Он достал из рюкзака модную куртку — единственную непромокаемую вещь, оказавшуюся в его гардеробе, — и подстелил под спину. — Видела бы миссис Чесни, где приходится спать ее любимому сыну, — пожаловался он. — Я буду ворочаться всю ночь.

Вольф отыскал камень, застегнул непромокаемый плащ, винтовку положил на колени.

Через секунду Чесни захрапел, его борода вздымалась и опадала, как парус.

Вольф сухо усмехнулся: «Дыши… дыши…»

Он потянулся к Лумине, почувствовал ее пламя. Мысленно ощупал окрестности. Никого. Сознание, как лава, перетекло через следующий гребень, по склону к морю, к деревне, где стояли ракеты.

Он почувствовал людей, домашнее тепло, огонь очагов. Во рту появился металлический привкус, как от крови, и Вольф понял, что Инспекторат и ракеты наготове. Он чувствовал их посты, тревогу солдат, которым завтра предстояло прочесывать горы.

Джошуа вернулся в себя, прислушался к мерному храпу Чесни, ощупал тьму вокруг. Ничего.

Он почувствовал еще кого-то, ощутил страх, где-то внизу, в долине, через которую предстояло завтра идти. Прочертил в грязи линию. Попытался почувствовать, сколько там людей, какие они, о чем думают. Не вышло.

Он открыл глаза, посмотрел на линию. Она шла по тому же азимуту, которого он держался весь день, в направлении точки, где сходились две линии радиолокаторов.

Внезапно накатилось изнеможение, он осел на камень.

Дождь стучал по голове, Джошуа натянул капюшон. Дождь усиливался.