Незримое, или Тайная жизнь Кэт Морли

Официант принес десерт, профитроли, политые глянцевым бельгийским шоколадом. Официант эффектным жестом опустил на стол креманки, развернул каждую, касаясь кончиками пальцев, как будто бы их правильное положение было делом первостепенной важности. Лия перехватила его взгляд и мимолетно улыбнулась.

— По-моему, наш гарсон на тебя запал, — сказал Райан.

— По-моему, ты выдумываешь. Ты всегда выдумывал.

— За исключением Турции.

— Ладно, Турцию я тебе уступлю. Только на турок произвела впечатление не я, а голубые глаза и светлые волосы.

— Я мог бы там разбогатеть. Один из них предложил мне за тебя дом, — усмехнулся Райан.

— Я не твоя, чтобы ты мог меня продавать, — резко возразила она. — К тому же ему было не больше шестнадцати. Скорее всего, он еще жил с мамочкой.

— Оно было не единственное, — сказал Райан, отправляя в рот профитроль, отчего рот перестал закрываться. Лия невольно засмеялась.

— Ты свинтус! У тебя на подбородке шоколад. Что не единственное?

Райан долго жевал, прежде чем ответить:

— Письмо в солдатской жестянке не единственное. Было еще одно.

— Правда? Почему же ты не принес его? Что в нем сказано?

— Оно гораздо короче того, которое я тебе уже показал. И очевидно, написано раньше; насколько я понимаю, сразу после того непонятного случая. Письмо довольно сбивчивое, — пояснил он.

— Ну и где же оно? — спросила Лия, опуская мизинец в горячий соус и облизывая его. Только с Райаном она позволяла подобные детские выходки. Как легко вернуться к прежним привычкам и к прежним чувствам.

— У меня дома, — спокойно произнес Райан.

Дом викария,

Коулд-Эшхоулт

Дорогой сэр!

Ребенок появится на свет со дня на день, и меня переполняют страхи. Как же я смогу это сделать? Вы понимаете, о чем я говорю, я уверена, что понимаете. С тем же успехом я могла бы остаться в доме одна, окруженная только призраками. Понимаете ли Вы, что Вы наделали? Одна часть меня хочет, чтобы я никогда не знала Вас. Иногда это бульшая часть. Я поймала себя на том, что пытаюсь сейчас представить себе Вас, пытаюсь представить себе, какой Вы без вашей обычной одежды, без Ваших книг и улыбки. Без всех этих деталей, из которых складывается Ваш образ, Ваша «божественная суть». Что с ними теперь? Все забыты, как и я?

Все пошло прахом. Я даже разлюбила свою работу и не могу больше учить детей с прежней радостью, потому что, когда я стою перед ними, я знаю, чту у меня под ногами. Я же рассказывала Вам, что я сделала? Я почти не помню. Я думала, это будет только временное хранилище, место, где никому не придет в голову искать. Пытаясь найти то, что я уже нашла, подняла с пола в библиотеке в то утро. Между прочим, я собиралась все уничтожить. Все, до последней вещицы, но подумала, вдруг в один прекрасный день это потребуется Вам, чтобы доказать, чтобы оправдаться… Поэтому все лежит тут, под полом. Когда я осмеливаюсь подумать об этих вещах, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться к ним или перепрятать, у меня в душе поднимается буря страха, от которого я слабею и дрожу.

Полагаю, у меня будет мальчик, причем крупный. Меня с трудом можно узнать, так я расплылась. Это создание захватило мое тело. Он теперь слишком большой даже для того, чтобы двигаться и толкаться, как он делал это в последние несколько месяцев. Он наполнил меня, как воздух в шарике. Как бы мне хотелось, чтобы он там и остался! Не знаю, где найду силы, чтобы воспитывать его с легким сердцем, радостно и беззаботно, когда он родится среди мрачных теней. Но хватит на сегодня. Я устала. Даже такой труд, как написание письма, меня утомляет, в особенности письма Вам, сэр, когда я уже знаю, что ответа не получу. Но я все равно надеюсь на него, и это утомляет еще сильнее.

Пусть это письмо доставит Вам хоть какое-то утешение в том страшном месте, куда Вы попали.

Э. Кэннинг

Лия прочла письмо еще раз и еще. Она прочла его трижды, потому что не осмеливалась поднять глаза на Райана, поднять глаза и заговорить. Ну почему вечно все заканчивается одним и тем же? Мысленно она сыпала проклятиями. Это обволакивающее чувство, пробирающее до костей, как будто ее решимость является веществом, которое может растаять под давлением, растечься по телу вместе с током крови и исчезнуть. Райан даже не стоял рядом с ней. Он сидел на подоконнике напротив, а она — на краю кровати, придерживая одной рукой падавшую прядь волос, пока читала. Он поднялся так внезапно, что она вздрогнула.

— Еще кофе? — предложил он таким обыденным тоном, что Лия усомнилась в себе, усомнилась, что он испытывает те же чувства, что и она.

— Нет, спасибо. — Она не поднимала глаз.

— Похоже, что у нее были большие неприятности, правда? — спросил он, заливая кипятком новую порцию растворимых гранул. — Какой вывод ты можешь сделать?

— Не знаю. Произошло что-то нехорошее. Ее бросили одну разбираться с последствиями, наш герой куда-то слинял, а потом началась война. Ей кажется, что она знает кое-что о том, что случилось, — сказала Лия.