Незримое, или Война в иномирье

Да-да-да, короткостриженную голову белого человека с прикрытыми глазами. Его шея как бы расплывалась, уходя в никуда, поэтому впечатление было, что голова существует сама по себе – без продолжения.

В огромном помещении лаборатории воцарила тишина. И в этой тишине голова открыла глаза, нашла взглядом стоявших у дверей Бейтса с Абрахамсом и беззвучно зашевелила губами, НЕСОМНЕННО ПЫТАЯСЬ СКАЗАТЬ НЕЧТО ОСМЫСЛЕННОЕ…

Глава 4-я

Сейдзе Сото с криком проснулся и вскочил с постели, обеими руками держась за пах. То, что только что ему приснилось, вызвало не просто страх – это было нечто большим.

Во сне Сейдзе Сото, абсолютно голый, был распят на пыточном столе. Это было ясно ему, так как на стенах висели устрашающего вида приспособления, рядом стоял столик, накрытый белым, на котором были разложены различные медицинские инструменты, да и сам стол – оцинкованный, в каких-то грязных омерзительных потеках, наводил именно на мысль о пытках. Или о морге.

Но не это было самым ужасным.

Приподняв голову, он увидел нечто, что приближалось к нему со стороны распятых ног. Именно к тому обнаженному месту, которое называют мужским естеством.

Нечто было огромными ножницами. Кто держал их в руках – Сейдзе Сото было не видно, но вот сверкающий на свету инструмент, который медленно приближался к нему, иногда щелкая лезвиями длиной чуть ли не в полметра, был виден во всех деталях.

Вот он приблизился к паху вплотную, вот какая-то сила еще больше раздвинула его ноги, вот что-то коснулось яичек, и тогда Сото закричал. Даже не закричал – заверещал тоненьким голосом, забился на столе – и проснулся, уже стоя на ногах, крепко прижимая руками к телу то, чего только что чуть не лишился во сне…

На дрожащих, подгибающихся ногах он добрел до ванной комнаты, открыл кран с холодной водой и долго мыл потное лицо.

Потом еще раз внимательно осмотрел свое естество, как будто желал убедиться, что все на месте.

А потом японец заплакал.

Он, жесткий выдержанный человек, привыкший контролировать свои чувства, заплакал, как маленький ребенок.

Потому что в глубине души осознавал, хоть и не хотел, что все происходящее с ним – заслуженная кара.

Анатолий Васильевич Монасюк, человек с недавнего времени не связанный какими-либо определенными обязательствами и обязанностями, валялся, что называется, на диване в большой комнате.

Это был человек самой обычной внешности. Среднего роста, светлоглазый, с редеющими на макушке головы волосами с сильной проседью. От сверстников его отличала разве что некоторая моложавость – выглядел он на десяток лет моложе своих шестидесяти. И взгляд светлых глаз был пытливым и умным, что выдавало человека незаурядного и, возможно, необычного.

У противоположной стены на экране телевизора мелькали картинки, что-то бубнили голоса, но это был так, фон.

Здесь необходимо отвлечься и дать пояснения. Квартира Анатолия Васильевича была двухкомнатной, вторая, меньшая по размерам, комната была одновременно кабинетом и спальней.

Здесь на столе стоял компьютер, а у стенки – диван, превращенный в удобную постель, которая почти не застилалась – зачем, считал Анатолий, делать столько ненужного – утром заправлять, вечером – опять разбирать… Чтобы утром опять застилать, и так далее.

Проснулся, встал – набросил простыню (зимой – одеяло) поверху – и до вечера. Удобно и необременительно.

Удобство, необременительность и функциональность – вот то, что, в частности. ценил и исповедовал в повседневной жизни Анатолий.

Одним словом, именно в силу такого отношения к жизни Монасюк в кабинете/спальне либо сидел перед компьютером, когда работал над очередной книжкой, либо спал на диване.

А всю остальная, дневная жизнь, проходила в большой комнате (когда-то их называли «залом»),либо на кухне, когда нужно было приготовить еду.

В описываемый момент Анатолий лежал в зале на тахте и листал свои книжки.

Несколько лет назад Анатолий Васильевич Монасюк написал и издал их на свои деньги. Все они были посвящены им же разработанной философской теории, которую он назвал философией биполярности.

Согласно этой философской теории, высшая цель существования и изменения в процессе существования Вселенной и вообще всего Сущего – достижения тройственного мира, состоящего из двух полюсов, каждый из которых концентрировал вокруг себя все особенности мира, свойственные лишь ему, и третьей части, в качестве которой выступала среда – почвообразующая основа разделения, как называл ее Монасюк.

Согласно его теории, достижение полной гармонии – то есть образования такой вселенской конструкции – невозможно. Но именно стремление к ней порождает движение, постоянное изменение окружающего мира, то есть – все, что происходит вокруг нас.

Анатолий даже создал структурно-логические схемы действия вселенских законов в рамках своей теории, а также разработал и обосновал новый философский закон – закон биполярности.