Незримое. Хлыст Красноокого

– Это была твоя магия? – Красноокий резко развернулся в сторону Энея.

– Тебя воскресил я, – отозвался Никостэрион с другой стороны пещеры. Он смотрел перед собой в одну точку и слегка покачивался из стороны в сторону.

Красноокий развернулся и подлетел к нему.

– А куда делся Ведамир? – прошептала Яся Энею.

– Кажется, он сбежал, едва показался Красноокий.

– Трус.

– Что ты, он просто печется о благополучии Иксарда. Случись с ним что-то, жители останутся без великого защитника.

– Не время острить.

Красноокий встал напротив Никостэриона. На фоне мага, лицо которого так ясно отражало все его эмоции, облик бога казался до жути неестественным – слишком правильные черты, словно выточенные из камня и не выражающие никаких чувств. Образ Красноокого источал такой же хлад, как и мраморное изваяние.

– Для чего ты воскресил меня? – Красноокий занес руку над головой Никостэриона, словно собирался наложить заклинание.

– Не ты был мне нужен.

Никостэрион по-прежнему отрешенно смотрел чуть в сторону, не удостаивая бога даже взглядом. Он выглядел так, словно смерть от руки Красноокого стала бы для него высшим благом. В эту секунду он и впрямь не хотел больше жить.

– Я желал вернуть дочь, – продолжал Никостэрион. – Не мог поверить, что зеркало способно воскресить лишь одного из богов.

– Заявлять подобное смотря в глаза смерти не очень разумно.

– Теперь мне плевать – жить, или умереть.

Никостэрион поднял на Красноокого глаза, заполненные слезами.

– И именно поэтому я сохраню тебе жизнь – смерть была бы наилучшим исходом. Но тебе полагается страдать, и поэтому жизнь продолжит биться в твоей груди, вырываясь наружу, словно птица, загнанная в клетку.

Красноокий посмотрел по сторонам, словно хотел навсегда оставить в памяти воспоминания об этом месте, развернулся к выходу, поднялся над землей и вылетел прочь из пещеры. Он взмахнул рукой, и проем в стене, отделявший пещеру от прохода, завалило булыжниками. Яся, Эней и Никостэрион оказались на какое-то время замурованы в каменном склепе.

Бог покинул душную пещеру, напомнившую ему о склепе, и оказался на воздухе. Он вдохнул полной грудью и на мгновение закрыл глаза.

– В небытие я успел забыть, как прекрасно ночное небо, освещенное огнями надвигающейся битвы.

Красноокий поднялся над землей и, пробираясь сквозь толпу, охваченную паникой, устремился к воротам. Магический барьер, сооруженный Ясей и Энеем, он разрушил взмахом руки. В Шард тут же устремились горящие стрелы, прежде разбивавшиеся о незримое препятствие.

Вторым взмахом руки Красноокий распахнул городские ворота.

– Да начнется битва! – провозгласил он, широко расставив руки, словно пытался обнять армию Этернарбоса, устремившуюся в Шард.

Звон мечей, свист стрел и вопли безумных воинов слились в жуткий гул, заменяющий надежду отчаянием. Красноокий медленно шел по городу, наслаждаясь звуком, что был для него сродни музыке в самом извращенном ее понимании.

Никто из сражавшихся – ни воины Этернарбоса, ни защитники Шарда – не могли бы причинить вреда богу, подчинявшего себе стихию войны. Горящие стрелы со свистом пролетали мимо него, копья, брошенные завоевателями, падали к его ногам, а мечи замирали, едва приближаясь к его телу.

Яся, Эней и Никостэрион заклинаниями расчистили обрушившийся проход и следом за Краснооким выбежали в город.

– Что происходит? – прошептала Яся, узрев огни битвы.

– Торжество Красноокого. Демонстрация того, во что скоро превратится мир, – отозвался Никостэрион. – Сила войны питает его магию. Скоро он станет настолько сильным, что совладать с ним не сможет и сотня человек.

– Как будто сейчас он не настолько силен.

– О, нет, – Никостэрион улыбнулся. – Выражаясь метафорически, он только учится ходить.

– Скорее, вспоминает, как нужно бегать, – Эней потер лоб и громко выдохнул.

– Нужно помочь жителям. Если Этернарбос прорвался в город, то стоит поспешить.

– Затея обречена на провал, – поднял брови Никостэрион.

– Собрался сбежать как твой брат? – Эней развернулся к нему и нахмурил брови.

Плечи Никостэриона чуть дрогнули, как если бы он позволил себе усмехнуться. Но это был нервный жест – смеяться маг был сейчас не в состоянии.

– Что ты, я не оставлю детишек наедине с огромной армией.

Трое магов взлетели и направились в самую гущу битвы навстречу боли и собственным страхам. Яся ощутила, как внутри нее все сжимается и превращается в ледяной тяжелый ком. Но бояться не было времени.

Жители Шарда спешили спрятаться, но воины находили их в собственных домах и вытаскивали на улицу. Яся увидела, как девушку волочет по земле за волосы широкоплечий солдат Этернарбоса. Девушка кричала и извивалась, но его это не могло пронять. В мгновение ока Яся оказалась рядом и заклятием оттолкнула мужчину.

– Беги! – крикнула она девушке.

Дважды повторять не пришлось.

Яся оглянулась, в толпе высматривая Энея – он сражался в нескольких шагах от нее. И ее взгляд упал на женщину, лежавшую на земле, над которой занес меч воин. Это была мать Шади. Ее платок слетел с головы, открыв лицо, на котором застыло выражение ужаса.