Незримое око (ЛП)

Она слишком много видела мою тень, так что уже было неважно, кем Зое меня считала. Игра окончена. Я пытался вспомнить, как давно кто-то переступал порог моего дома и пришел к выводу, что сегодня была премьера.

- Пятый этаж,- пробормотал я.

До сих пор я считал, что дом выглядел вполне прилично. Но сейчас он показался мне убогим. Лестница скрипела у нас под ногами, а когда я включил свет в квартире, которым никогда не пользовался, то понял, что Зое видела в темноте также хорошо как и я. Зое осторожно зашла в мою комнату, как будто это было запрещенное место, и огляделась вокруг. Смотреть было почти нечего. Крошечная комната на чердаке со скошенными стенами. Почти пустая. Полка с одеждой, кровать и мини-кухня, которой я не пользовался. Шумел лишь один холодильник, да улица в открытых окнах. Шелестела бумага: мои рисунки, прикрепленные кнопками к обоям, "дышали" на ветру. В большинстве своем это были анкеты, но были среди них и несколько портретов. К счастью, все мои рисунки Зое все еще находились в блокноте.

Я сомневался, что Ирвес когда либо видел другие картинки. Зое решительно подошла к рисунку, который я нарисовал по памяти и некоторое время разглядывала его. Меня удивил ее подозрительный взгляд.

- Кто это?

Я скрестил руки, чтобы скрыть волнение.

- Гэзель. Моя... моя сестра.

Недоверие исчезло с ее лица и она удивленно улыбнулась мне.

- Она похожа на кого-то, кого я знаю. Она еще живет в Париже?

Я нерешительно кивнул.

- А дети? - спросила Зое.

- Племянник и племянница. Изабель всего годик. Тьерри четыре.

- Моему брату пять.

Снова пауза. Я нервничал из-за ее спокойствия и от того, как она переходила от рисунка к рисунку и тщательно изучала каждый. Рисунки людей из Алжира, портрет Чарльза (друга, с которым я всегда бродил по Рус де ла Касба), и наконец моя бабушка, разводившая огонь для приготовления еды: пламя между тремя камнями, на которых стоял горшок.

Этот рисунок Зое рассматривала особенно долго. В слабом освещении лампочки в пятьдесят ватт казалось, что она светится. Светлая кожа, нежный профиль и волосы белоснежки за спиной. Добавился новый аспект ее личности - внимательность хищника. У меня было ощущение предательства. Я сглотнул и заставил себя отвести взгляд.

- Ты хорошо рисуешь, - с благоговением сказала Зое. - Тебе надо всерьез заняться этим. Можешь стать график-дизайнером или иллюстратором.

- Зое, что тебе здесь нужно? - грубо спросил я.

- Только пару ответов, - тихо ответила она. - Я едва тебя знаю.

"Зато хорошо знаешь Ирвеса".

- Ты француз, но родом из Магреба, верно? Мусульманин?

- Не мусульманин, - коротко ответил я. - А чтобы стать французом, мне не хватает паспорта.

- На мосту ты рассказывал, что твой отец француз. Значит ты можешь подать заявку на французский паспорт.

"Я так и хотел,- подумал я. - Прежде чем все изменилось."

Зое какое -то время ждала ответа, но так как я настойчиво молчал, она продолжила:

- Хорошо, тогда начну с себя. Мой отец родом из Канады. Он приехал сюда студентом по обмену. Якобы у него в роду были индейцы, я не думаю, что это так, но на фото, которое у меня от него осталось, он пытается выглядеть как индеец и носит длинные волосы. Мама и он влюбились друг в друга когда им обоим было шестнадцать. Он уже давно вернулся в Канаду, когда я родилась. Я никогда его не видела и теперь не знаю, как и что с ним. Ты говорил, что несколько лет жил у номадов? Как ты тогда попал в Париж?

У нее было несомненно хорошее чутье, насчет того как заставить меня говорить. История за историю. Моя бабушка бы сейчас признательно кивнула.

- Мой отец был инженером в Алжире, - нехотя ответил я. - Но он погиб в аварии. Мать не захотела возвращаться к своему племени, но оставила Гэзель и меня на несколько лет у родственников, чтобы устроить свою жизнь в городе. Она работала переводчицей, в том числе в консульстве и для разных заграничных фирм. Она всегда планировала переехать с нами во Францию. Я вырос на европейских сказках и она часто говорила с нами по-французски. Брат отца присылал деньги на учебу, так что я несколько лет ходил в интернациональную школу в Алжире. Так мы научились и английскому. Гэзель проходила в школу всего несколько лет. Она рано вышла замуж. Когда мама два года назад заболела и умерла, Гэзель с семьей перебралась в Париж. Тьерри уже родился в Париже. Я приехал год спустя. Хотел закончить там школу.

По тому как светились ее глаза, я понял, что ее заинтриговала моя история.

- Но почему ты уехал от Гэзель и все бросил? - спросила она и наклонилась вперед, чтобы рассмотреть портрет сестры.

- Тебя это не касается! - вырвалось у меня.

Зое резко повернулась ко мне. Ее глаза сверкали.

- Еще как касается! Знаю, тебе не нравится, что я это говорю, но я одна из вас! Почему между нами должны быть секреты? Мы должны держаться вместе, особенно сейчас, когда так опасно.

- Однако ты не думаешь об этом, когда таскаешься с Ирвесом по клубам.