Незримое сражение

«Я понимаю, что совершил тяжкое преступление против Советского государства. Сознавая это, я во время следствия откровенно рассказал о своей враждебной деятельности на Украине. Я надеюсь, что органы Советской власти примут по моему делу гуманное решение, принимая во внимание мою молодость и чистосердечное признание».

Разумеется, Добош не сразу начал рассказывать о полученном задании, о связях и встречах и многом другом. Его неоднократно допрашивал старший следователь Б. Е. Малыхин. А вести допрос умело — большое искусство. Если говорить о конкретном случае, то Борису Емельяновичу предстояло подобрать ключ к душе этого человека, и он подобрал его. И постепенно Добош раскрылся, стал рассказывать о своих преступных делах. Сначала медленно, сглаживая острые углы, затем более откровенно, а в итоге — полностью.

Конечно, достигнуто это было не сразу. Проделана сложная и длительная работа. Ведь перед следователем сидел молодой человек, никогда не бывавший на Советской Украине, не имевший представления о нашей действительности, воспитанный ярыми врагами советского строя. Годами ему вдалбливали ненависть к этому строю, нашему народу. И вот он оказался в кабинете советского следователя — враждебно настроенный, настороженный, возмущенный, напичканный жуткими рассказами о чекистах и ненавидящий их. Перед ним же сидел человек, хорошо понимающий его положение и спокойно ведущий беседу-допрос.

И после целого ряда встреч Добош понял: все, что говорили ему о чекистах, — блеф, сплошная выдумка. Они — люди, всегда находящиеся на передовой линии защиты Советского государства, советского народа, беззаветно преданы ему и непримиримы к его врагам. Возможно, поняв это, Добош заговорил.

Так советский следователь-чекист в моральном поединке победил воспитанника иезуитов, одного из редакторов бульварно-националистического листка в Бельгии.

Были приняты во внимание раскаяние и заверения бельгийского подданного Ярослава Добоша, что в дальнейшем он не будет заниматься антисоветской деятельностью. На основании его просьбы, в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР, он был освобожден от уголовной ответственности и выдворен за пределы Советского Союза.

Появление в нашей стране Добоша еще раз напоминает нам, советским людям, что в мире идет ожесточенная идеологическая борьба и нельзя быть беспечным, забывать о существовании в капиталистических странах всякого рода союзов, обществ и т. д., и т. п., представители которых под видом туристов нет-нет да и появляются у нас и пытаются причинить нам вред.

…В конце шестидесятых годов в управление Комитета госбезопасности по Львовской области поступило заявление. Автор его писал о злодеяниях украинских буржуазных националистов в годы фашистской оккупации в селе Староград и соседних селах Сокальского района, назвал фамилии убийц. Для проверки фактов, изложенных в заявлении, было назначено дополнительное расследование. Так возникло дело Маложенского Василия Ивановича, которое было поручено следственной группе под руководством капитана Б. Е. Малыхина.

Что же совершил Маложенский? Почему в ходе дополнительного следствия вдруг всплыла эта фамилия?

Обратимся к событиям недалекого прошлого.

…Июнь 1941 года. С кровопролитными боями отступали части Красной Армии на восток. У реки Буг вот уже несколько дней идут ожесточенные бои. На левом берегу, приготовив «мазепинку» с тризубцем, ожидал прихода немецко-фашистских захватчиков Василий Маложенский. На столе в комнате был расстелен рушник, а на нем — только что выпеченный белый каравай. Рядом закуска, водка… Хлебом-солью готовился он с кучкой приспешников встретить оккупантов. Заранее подготовил речь, а для арки, где до последнего времени висело красное полотнище, — транспарант на желтом материале с надписью: «Ласкаво просимо, панове, на Україну».

Маложенский встретил фашистов у арки. Немецкий обер-лейтенант принял хлеб-соль, а сопровождавший его фоторепортер щелкнул фотоаппаратом, чтобы потом в фашистской газете появился снимок: «Встреча немецкой армии населением в украинских селах».

Однако обер-лейтенант был недоволен:

— Какой же это народ? Семь человек взрослых, остальные дети.

На следующее утро Маложенский уже прислуживал оккупантам. Вскоре появился в селе представитель ОУН, и Маложенский был назначен «станичным».

— Я им теперь покажу! — говорил своим приближенным. — Они еще увидят, на что я способен.

Под «ними» Маложенский подразумевал односельчан, которые были активистами при Советской власти.