Незримое

Лучше уж я сам все окончательно испорчу, зато прямо сегодня, без всякого там томительного ожидания и дыхательной гимнастики!

(с) Макс Фрай

— Совсем больная?! — возмущался Ковальчук, расхаживая по моей кухне и гневно размахивая руками. — Нашла, блин, вселенское зло!

— А что я должна была подумать? Вламываетесь в квартиру на ночь глядя, еще и котенка моего усыпили…

Фафнира я, кстати, проверила, выглядел он вполне здорово, а что спал, так это, наверное, даже к лучшему, но самоуправство шефа все равно раздражало.

— Твой котенок, — прошипел он, потирая невредимую на вид шею, — мне чуть глотку не перегрыз. Скажи спасибо, что я его просто о стенку не шмякнул.

— Вот, — буркнула я, — еще одно доказательства вашей злодейской сущности. Животные все чувствуют, ничего от них не скроешь…

— Дура ты, Зеленцова, — отмахнулся Ковальчук. — Так что и спорить с тобой бессмысленно.

— Как вы вообще здесь оказались? — не стала я развивать тему собственной глупости, ибо дура и есть, хоть и несколько не по тем причинам, о которых думает шеф. — Фафнир тут такую защиту организовал, что даже порталы моих родных с пути сбивает, а не то что…

«Не то что ваши», — хотела я сказать, но осеклась. Он ведь никогда не ходил порталами. Точнее, полагаю, когда-то мог — в далеком прошлом, до встречи с моим разлюбезным братцем. Но за время нашего знакомства Ковальчук всегда прибегал к помощи штатного пограничника.

В общем, наверняка не просто силы берег.

Лучше б я закончила предложение. Сделала бы вид, что ничего не знаю и не понимаю, как прежде. А так мое вспыхнувшее от смущения лицо было красноречивее всяких слов.

Ковальчук досадливо поморщился:

— Рано или поздно все учатся ходить ножками. — А потом неожиданно фыркнул. — И замок у тебя препаршивый, я его по видео-уроку взломал.

Представив, как шеф, нервно озираясь и поглядывая на экран телефона с открытым ютубом, ковыряется в моей двери, я вроде как даже рассмеялась. Совсем чуть-чуть, но что-то вроде «пф-ф-фр» из меня точно вырвалось.

Я прокашлялась и скрестила руки на груди:

— Ну явились вы, и что дальше?

— Дальше ты мне расскажешь все, что узнала, — сурово произнес Ковальчук. — Про скрывающих и являющих братьев, про Беляка и Метельку, про разрывы…

— С какой это стати? — возмутилась я.

Меня, значит, отстраняют, что-то там пытаются расследовать, чтобы найти причину меня не то посадить, не то уволить, а теперь я вдруг должна делиться, ибо дедушка Ленин велел. Ну уж нет!

Каюсь, в тот момент я как-то забыла, что еще недавно сама рассматривала подобный вариант развития событий. Просто наглая физиономия шефа пробудила во мне все самое худшее, в том числе алогичность.

— Зеленцова, шутки кончились, — отчеканил он. — Скоро мы все погрязнем в такой заднице, что прежние проблемы тебе покажутся ерундой. Комитет уже не справляется с разрывами. Вреда от них пока не очень много, так как твари прорываются, но не проявляются. За исключением того норга и твоих призраков, и мне нужно знать…

— Баш на баш, — быстро выпалила я. — Хочу быть в курсе всего. И я вновь официально участвую в расследовании.

— Да хочешь, я тебя хоть повышу прямо сейчас, — отмахнулся шеф, — плевать. Ну и участвуй, сколько влезет, все равно иначе всех погребет… Короче, что тебе нужно? Подписанный кровью договор? Клятва на мизинчиках? Обет, принесенный великому Ктулху? Говори уже.

— Вашего слова будет достаточно, — сухо кивнула я.

— Хорошо, даю слово. Ты рассказываешь мне, я тебе, и мы вместе пытаемся спасти мир. Только… — Он неопределенно взмахнул руками. — Майора своего больше не втягивай. Нечего ему во всем этом делать.

«Моего». Хорошо звучит, пусть и неправда.

— Согласна.

И нет, я не подлая предательница, хотя, наверное, чуток есть. Просто… Ковальчук говорил о спасении мира с таким каменным лицом, что мне стало страшно. Я и прежде понимала, что все серьезно, но как-то… все равно не воспринимала слишком всерьез. А теперь осознала. Прониклась. И в первую очередь испугалась за Яна.

Да, он сделал в этом расследовании куда больше моего и выручал меня своей выдержкой не единожды. Но если даже Ковальчук напряжен, то силы там явно неравны. Нечего в этой битве делать человеку. Мне, по идее, тоже, но отступать уже поздно, да и любопытство не позволит.

В торжественной тишине мы с шефом пожали друг другу руки, и он тут же приступил к делу.

— Для начала, — пробормотал, выудив из кармана уже изрядно помятую Дашкину записку, которую я, уходя, так и оставила на столе. — Ты сходила в библиотеку? Нашла что-нибудь?

— Да и да.

Я быстро рассказала об артефактах из сказки, и Ковальчук с досадой потер лоб.

— Проклятье… пока не очень информативно.

— А откуда вы взяли этот стишок? — в свою очередь спросила я, и он немного смутился.