Незримое

— Не самая лучшая идея, — усмехнулась я, — учитывая, сколько я провела в отключке.

На самом деле, я и сама не знала точную цифру, но все же догадывалась, что зубы не чистила давненько.

— Угробила всю романтику, — вздохнул Ян и все же легонько коснулся моих губ своими. — Привет…

— Привет.

Мы снова замолчали, и лишь урчание Фафнира нарушало тишину.

— Глаза открою, если уберешь с меня этот трактор и приляжешь рядом.

— Развратница, — хмыкнул Ян. — Между прочим, твои родители на кухне.

— Как? — потрясенно воскликнула я. — И они позволили тебе находиться с бессознательной мной без присмотра?

— Ну… после того, как ты публично призналась мне в любви, я уже практически член семьи.

Я живо вспомнила свои полукоматозные бредни, и к щекам прилила кровь.

— Кто сказал, что речь шла о тебе? Я имен не называла.

Кажется, не называла…

— Твоя родня уже решила, что обо мне, так что, боюсь, выбора у тебя теперь нет.

— Что ж… — преувеличенно тяжело вздохнула я. — Так и быть. Придется смириться…

В следующую секунду тяжесть с груди исчезла под возмущенный таким произволом мявк, меня очень осторожно сдвинули к центру кровати, и матрац покачнулся под весом Яна.

— Довольна? Открывай глаза.

И я открыла, чтобы увидеть его лицо близко-близко.

Какое-то время мы просто смотрели друг на друга.

Так странно… еще несколько дней назад я и не знала никакого Яна Ржевского, а теперь мы лежим почти вплотную, и в голову лезут всякие глупые мысли.

Вроде того, что мне совсем не хочется знать, что произошло на том складе. Что будет достаточно, если он просто скажет, мол, никто из наших не пострадал, и все. Что гораздо больше меня волнует, взаимны ли мои чувства. И что если Ян сейчас же ничего не сделает, я укушу его за нос.

— И откуда ты свалилась на мою голову… — пробормотал он.

— С метлы.

— Точно. Теперь придется тебя украсть, а то добровольно твои не отпустят.

— Куда?

— Ко мне.

— Зачем?

— Ну должен же и я чистосердечно признаться своей семье, читай «брату», что влюбился. И что она самая лучшая.

— Повезло ей, — улыбнулась я.

— Она у меня вообще… везучая.

* * *

Ян все же рассказал мне обо всем.

О Фафнире, что появился в его квартире посреди ночи. О том, как этот гениальный зверь не просто привел его на склад, но предварительно собрал целую армию из Зеленцовых и не только.

Думаю, каждый из них пережил немало прекрасных мгновений, когда был разбужен или вытащен из душа наглым синим дракотом, которого мало заботил чужой внешний вид. Я уже жалела, что не увидела явления группы поддержки во всей красе — и как это охотники и прочие не поумирали со смеху, а даже умудрились испугаться.

С Липкиными адептами, кстати, разделались довольно быстро. Скрутили и сдали на руки представителям Надзорного комитета. А вот меня искали около часа — так удачно я завалилась за трубу и действительно впала в некое подобие комы, что даже Фафнир меня больше не чувствовал.

Не хочу представлять, что испытывали в тот момент родные. Сама бы я, наверное, с ума сошла, но все хорошо, что хорошо кончается.

На меня все же наткнулись при тщательном обыске склада, быстро транспортировали домой и вызвали единственного человека, кто хоть как-то пытался изучать брежатых — Анну Митюшкину, которая и поставила мне диагноз: нервное и магическое истощение.

Не как бывает, когда под ноль опустошаешь резерв, а как когда разрываешь связь с «крылом» — так она называла мою тайную комнату — без должного настроя. В общем, если вкратце, то я слишком резко выбралась из пустоты, вот и поплыла.

Лечилось сие банальным отдыхом, вот я и отдыхала. Уже двое суток.

И лишь один раз приходила в себя — чтобы сделать свое эпохальное признание, похвалиться собственной нетаковостью и снова вырубиться. Вполне в моем духе.

Ян провел со мной не все время, приходилось все же решать некоторые рабочие вопросы, да и брат дома переживал, но я порадовалась, что в момент окончательного пробуждения первым делом увидела его. А вот семья моя торчала здесь неотлучно. И если он правильно все понял, то Зеленцовых в Ярославле значительно прибавилось.

— Ковальчук? — спросила я, как только немного осмыслила услышанное.

— Жив-здоров. Уже бесчинствует в управлении, разоблачая затаившихся супостатов и обеляя собственное имя.

Иного я и не ожидала.

Оставался последний вопрос. Не то чтобы сильно меня тревоживший, но…

— А Аббасова с Антадзе?

Ян замялся:

— Ну… как бы… Под твое крыло без тебя не попасть. И не выбраться без тебя.

— То есть они все еще там?

— Да. И целая толпа ждет возможности их оттуда достать, так что…

Да уж, кажется, мое погружение в будни истинного брежатого будет экстренным.

Если честно, было немного противно сознавать, что где-то — фактически во мне, ибо ощущалось это именно так — сидит парочка сумасшедших преступников. Так что я и сама собиралась побыстрее их оттуда вытащить.

И в то же время побаивалась даже представить, в каком виде застану — после двух-то суток в пустоте… Оставалось надеяться, что они там не поубивали друг друга. Не очень-то хотелось становиться вместилищем для трупов.

Так или иначе, можно было считать, что все плохое закончилось.

И началась моя новая жизнь.