Незримые

– Погодите-ка… Вы ведь сами сказали, что извлечь Пустоту можно, лишь уничтожив вместилище. А меня пощадили. – От удивления у Одессы пропал дар речи. – Но почему?

Блэквуд задумчиво посмотрел на нее, словно и сам не определился с ответом:

– Почему? Хороший вопрос.

В конечном счете ведомственное расследование зашло в тупик.

Управление внутренней безопасности отказалось выносить решение, основываясь только на сбивчивых показаниях дочери Питерса. Других свидетелей событий того кошмарного вечера не было.

Уолта Леппо признали погибшим при исполнении, семья получила пенсию и компенсацию.

Хотя формально с Одессы сняли обвинения, ее репутация была безнадежно испорчена. Табельное оружие ей вернули, но от участия в расследованиях отстранили и перевели в статус агента особого назначения – до последующих распоряжений.

Повторялась ситуация как с Эрлом Соломоном. Одесса категорически отказывалась смириться с таким положением и намеревалась подать рапорт об увольнении.

Линус советовал не принимать поспешных решений.

– Отдохни пару дней, остынь, тогда и определишься на свежую голову.

Одесса была благодарна ему за участие, но в памяти снова и снова всплывали слова старой гадалки. Он человек надежный, преданный. К вам относится трепетно. И любит всем сердцем. А вы его – нет.

Меньше чем через неделю Одесса слонялась по квартире, строила планы на будущее, как вдруг в дверь позвонили, и на пороге возник мистер Ласк. Одесса не ожидала, что так обрадуется его визиту.

– Вас прислал Блэквуд?

– Нет, мисс Хардвик, – произнес адвокат в своей слегка напыщенной манере. – Я пришел по юридическому вопросу.

– Интересно какому?

– Дело касается недвижимости покойного Эрла Соломона. – Ласк протянул ей стопку бумаг, скрепленных большой черной скрепкой. – Вы назначены его душеприказчицей.

– Здесь какая-то ошибка. – Одесса полистала документы. – Я на это не подписывалась.

– Он счел вас достойной кандидатурой. Отныне вы единственная наследница его имущества.

Ласк вручил ей очередную пачку документов.

– Имущества? – Одесса углубилась в чтение. На последней странице стояла подпись Эрла, сделанная дрожащей рукой незадолго до его смерти. Эрл Соломон, человек, чью жизнь она оборвала. – Но уместно ли…

– Уверяю вас, уместно.

– Значит, его дом… теперь принадлежит мне?

– После выдачи документа о праве собственности – да. Чистая формальность, сами понимаете. Поздравляю, мисс Хардвик! Всего доброго. – Адвокат повернулся, чтобы уйти.

– Постойте! – Одесса высунулась в коридор. – А что с Хьюго Блэквудом?

– А что с ним? – растерялся Ласк.

– Знаете… наверное, ничего. Передавайте ему привет.

– Обязательно. Если увижу.

Ласк с улыбкой удалился.

Одесса переступила порог одноэтажного дома в Камдене, штат Нью-Джерси. Немного постояла, размышляя об Эрле Соломоне, которого почти не знала, но вместе с тем знала так хорошо. Множество вопросов без ответа.

После короткой экскурсии Одесса поспешила во двор забрать почту. Среди рекламных буклетов, каталогов и пары неоплаченных счетов обнаружилась завернутая в бумагу и перевязанная бечевкой посылка без обратного адреса. Получатель – Эрл Соломон.

Одесса ринулась обратно в дом и разорвала упаковку. Внутри лежали четыре коробки с миларовской пленкой, озаглавленные «Нью-Джерси, 2019/Пустоты».

С посылкой под мышкой Одесса спустилась в потайную комнату, обогнула шеренгу шкафов и выставила коробки на пустующую, пока не занятую полку.

Потом вернулась к первому шкафу и достала самую первую запись. «#1001/Миссисипи, 1962/Вернон Джамус».

Одесса заправила ленту в катушечный магнитофон, надела большие, удобные наушники и, опустившись в просторное кожаное кресло, нажала воспроизведение.

Послышался треск, шипение, а после из динамиков полился вкрадчивый голос Хьюго Блэквуда.

Эпилог: Ящик

Уолл-стрит похожа на лабиринт. Каньоны из стекла и стали заслоняют солнце, поэтому темнеет здесь раньше, чем в любом районе Манхэттена.

Но, несмотря на это, брюнет в длинном пальто предпочитает держаться в тени. Уловка дается ему без труда и каких-либо усилий – тени сами сгущаются над ним, следуют по пятам. В окружении темного облака брюнет шагает к неприметному почтовому ящику.

Редкие прохожие сторонятся его, но движет ими не страх или узнавание, а инстинкт, заложенный далекими предками. Наверное, краем глаза люди улавливают, что сам брюнет не отбрасывает тени.

Поравнявшись с почтовым ящиком, он тянет неестественно бледную руку к прорези и опускает в нее маленький хитроумный конверт, адресованный Хьюго Блэквуду; на восковой печати оттиснут символ всевидящего ока.

Спустя сотни лет письмо достигло пункта назначения и тем самым ознаменовало.

Конец.