Незримые часы

Постепенно Сюин успокаивалась, приноровившись к новому ощущению. Она уже не порывалась заплакать; напротив, Дан почувствовал, что тело ее слегка расслабляется. К тому времени и его гнев начал понемногу спадать, так что в какой-то момент, отвесив очередной шлепок, он задержал руку, ласково поглаживая девушку.

— А это все еще наказание? — игриво осведомилась она, искоса глянув на него.

Даниил усмехнулся, слегка массируя чувствительное место внизу спины.

— А это зависит лишь от того, чем это считаешь ты сама.

Он гладил её и ласкал, откуда-то точно зная, что после недавней порки это составляет приятный контраст. Сейчас её тело было особенно чувствительно — как к боли, так и к удовольствию.

И он бессовестно этим пользовался.

— Не хочешь развязать меня? — осведомилась девушка, красноречиво шевельнув связанными руками, — Раз уж мы сменили тон.

— Не хочу, — откликнулся Дан, — Сегодня ночью ты моя пленница. Моя прелестная заговорщица…

Как раз на этих словах его рука скользнула ей между ног. Раскрытой ладонью он потирал её самые потаенные места. Дразня и возбуждая, он то поглаживал её, то слегка надавливал пальцами. Фен Сюин окончательно расслабилась, полностью отдавшись его рукам, и частое дыхание и живительная влага говорили о её реакции лучше любых слов.

— Только помни, — предупредила она, прикрывая глаза, — Моя девственность все еще табу. Её я отдам лишь наследному принцу или уже королю.

В ответ на эти слова что-то темное в душе Даниила так и подначивало его сказать, что это не её выбор, и овладеть ею прямо здесь и сейчас… Однако этот порыв он все-таки удержал в узде.

— Что ж, с нею немножко подождем, — ответил он, находя особенно чувствительную точку, — Потому что как раз сегодня, стараниями своих братьев, я принял окончательное решение.

Ухмыльнувшись, он склонился к наследнице Фен и прошептал ей на ушко:

— Я стану наследным принцем.

— Я стану наследным принцем, — повторял Сяолун, невидящим взором уставившись в зеркало.

Стоило ему избавиться от бесполезного идиота, сбежавшего из пещер под горами Йинчен, как появились другие новости, приведшие его сперва в бешенство, а затем в прострацию.

Похоже, что Фен Сюин предала его. Осведомители видели, как она входила во дворец Чиньчжу в позднее время суток. Похоже, что даже зная, что младший брат утратил свои силы, она все равно поддалась его напору. Вместо того, чтобы стать униженным изгоем, как предполагал их общий с Веймином план (или трупом, как предполагал его собственный), Лиминь получил славу героя, победившего демона и спасшего наследницу Фен. Такому герою — еще бы она не уделила своего внимания.

Впрочем, это хоть и задевало гордость второго принца, было совсем некритично. Лиминь оставался уязвимым, а значит, его слава хрупка и легко разрушится под новым ударом.

Хуже другое было.

В ту же самую ночь, когда первый и третий принц вернулись из гор Йинчен, городская стража провела масштабный рейд. Десятки торговцев, работавших на дворец Хуаджу, были арестованы. Всех вместе их собрали в городской управе и там пытали, добиваясь ответа на один-единственный вопрос.

Как в руки бродячего заклинателя Миншенга попал демонический клинок Шенхунгуая.

О, нет, Сяолун не опасался, что кто-то из торговцев сдаст его. Второй принц был умен и никогда не клал все яйца в одну корзину. Городская стража знала о торговцах, на которых держалось его богатство. Проведя тщательное расследование (ха, когда это стража таким занималась?), она могла бы узнать о бандитах, что держали в узде их конкурентов. Но колдовские реликвии, дававшие решающее преимущество над братьями, Сяолун получал от совершенно других людей. Торговцы не могли их сдать, потому что сами о них ничего не знали.

В этом плане он был спокоен, это верно. Однако столь массовый арест означал, что первый принц догадался, что черный клинок в руках бродячего заклинателя не был случайным совпадением и неучтенным фактором. Веймин понял, что Сяолун хотел убить его, — и неизбежно бросит ему вызов, как только оправится от ран.

Несомненно, Сяолун знал и главную слабость старшего брата. Слишком сентиментально относящийся к кровному родству, он не решится убить его, даже имея на то все основания. Веймин не стал бы сражаться до смерти, и для любого заклинателя клана Шэнь поединок с ним был бы лишь поводом стать сильнее.

Но не для Сяолуна.

Странный врожденный дефект, нелепая причуда судьбы закрывала ему путь к развитию, столь очевидный для любого заклинателя. Чего будет стоить ему гнев старшего брата? Еще одной ноги? Руки? Глаза? Или сделает его калекой?

Горечь и обида на несправедливость мироздания охватывали его с такой силой, что эти мысли Сяолун мог обдумывать лишь наедине с самим собой.

— Я стану наследным принцем.

Да. Он не мог сдаться. Он должен был идти до конца. Потому что пусть бракованный, пусть отцовское разочарование, — но он был заклинателем Шэнь, а это нечто большее, чем права крови и магические знания.

Заклинатели Шэнь всегда принимали вызов.