Незримые часы

— Шаманка Панчён, будешь сопровождать меня во дворец Хуаджу. Твоей задачей будет тщательно проверить территорию на предмет влияния духов — любых, будь то земные духи, демоны или Небожители. Также если принц Веймин возьмет с собой черный клинок Шехунгуая, я хочу, чтобы ты украдкой взглянула на него и впоследствии высказала независимое экспертное мнение, чего от него ожидать. Евнух Вон, подготовь мне небольшую свиту, в сопровождении которой я предстану перед старшим братом. Сам не иди: у тебя будут другие задачи. Мне нужно, чтобы ты собрал максимальное подробное досье на участниц Отбора и на тех представителей кланов, что служат во дворце. Особенно меня интересует Лунь Танзин.

— Сделаю, Ваше Высочество, — кивнул Вон.

— Евнуху Паку и служанке Ликин прикажи аккуратно собрать информацию о городских контрабандистах и перекупщиках. Пример Миншенга показывает, что с подходящим оружием даже бродячий заклинатель может угрожать принцу. Возможно, кто-то слышал о том, где такое оружие можно раздобыть. Сейчас, когда принц Сяолун мертв, стоит попробовать перехватить его дела по этому направлению. Но только без ненужного риска. Никаких решительных действий без согласования со мной.

— Вы думаете, черный клинок тому бандиту отдал второй принц? — переспросил Вон.

— Я знаю, что черный клинок ему отдал второй принц, — с легкой улыбкой поправил Даниил, — Информация из надежного источника. Но об этом позволь не распространяться.

Главный слуга смешался:

— Простите, Ваше Высочество, я проявил непозволительное любопытство. Я…

— Если ты полностью исключишь из лексикона фразу «Я заслуживаю смерти» и её вариации, то сможешь выполнять мои приказы на двадцать процентов быстрее, — прервал его Дан.

На удивление, дворец Хуаджу не носил следов особых разрушений, и с первого взгляда не так уж и сильно отличался от ставшего родным дворца Чиньчжу. Та же типовая планировка с тремя зданиями, ориентированными по сторонам света. Такая же высокая стена, готовая встречать любое нападение, — но почему-то не остановившая захватчиков этой ночью. Разве что сад был гораздо пышнее и красивее, и крыши зданий вместо фигуры рыбожабы, которая, как знал теперь Даниил, изображала речное божество Чи-Во, украшали деревянные статуи красивой женщины с птичьими когтями.

Даже странно, что женскую фигурку выбрал себе не Лиминь.

В первый момент Дан даже не понял, что именно казалось неправильным в открывшейся картине. Затем до него дошло: деталь, которая показалось ему странной при первом осмотре своего дворца, и к которой он успел настолько привыкнуть, что не обращал особого внимания.

На стенах дворца Хуаджу не было ни одного талисмана. Для заклинателей этого мира это был абсурд: не мог заклинатель быть настолько беспечным, чтобы не защитить свое жилище от магического вторжения. Даже бродячие заклинатели уделяли внимание этому вопросу; даже шаманка Панчён повесила слабенький талисман над порогом своей комнаты.

Сяолун не был беспечным, — скорее наоборот. И внимательнее осмотрев стену, Дан отыскал пятна черноты, оставленной огнем через равные промежутки пространства.

Защитные талисманы приняли на себя первый удар — и сгорели без следа. Причем судя по тому, что пламя не распространилось, — практически мгновенно.

Тела умерших он нашел чуть глубже, перед самым порогом дворца. И выглядело это до того жутко, что Даниил невольно поежился.

Вооруженные слуги дворца Хуаджу лежали ровными рядами — там, где и настигла их смерть. Видно было, что они пытались сопротивляться, но также видно было и то, что их усилия были бесполезны. Это даже не было сражение: скорее избиение младенцев.

На их телах не было видно ран; одежды и доспехи остались невредимыми. Многие из слуг до сих пор сжимали в руках дубины, щиты и копья, оказавшиеся бесполезными перед погубившей их силой. Но при этом кожа и плоть ссохлись, почти мумифицировавшись, лица были искажены выражением чудовищной муки, глаза вылезли из орбит, а рты навеки остались раскрыты в безмолвном крике.

По правую руку от Дана шаманка Панчён издала не то стон, не то сдавленный писк. Обернувшись к ней, юноша обнаружил, что она смотрит на открывшуюся картину широко раскрытыми глазами.

Глазами, видящими нечто незримое.

— Здесь были злые духи, — отстраненно, будто на грани транса, заявила шаманка, — Смерть. Смерть. Смерть. Смерть. Четверо их было: число смерти. Но большую часть этих людей убила одна. Она пришла собрать жатву; тот, кто позволил ей воплотиться, обещал ей четыре раза по четыре раза по четыре жертвы. Именно стольких она пожрала, прежде чем освободиться и покинуть Тьянконджичен.

— Кто она? — коротко спросил Дан, — Ты знаешь?

— Байгу-цзин, — уверенно ответила Панчён, — Дух Белой Кости. Сильнейшая из четверки. Демон в четырех обличьях, о четырех жизнях и четырех проклятьях.

Даниил хотел было расспросить подробнее, но в этот момент к нему подошли несколько человек в пластинчатых доспехах, с повязками городской стражи на плечах и дубинками-мечеломами у пояса.