Читаем Незримые города полностью

Иногда зеркало преувеличивает значение событий, иногда сводит их на нет. То, что вроде бы важно над озером, теряет смысл в его отражении. Между двумя городами-близнецами нет равенства, так как все, что существует или происходит в Вальдраде, лишается симметрии, а всякому лицу или движению соответствует такое же лицо или движение в перевернутом виде. Обе Вальдрады живут друг для друга, глядя друг другу прямо в глаза, но при этом между ними нет любви.

Великий хан придумал город и дал Марко Поло его описание:

– Порт расположен с северной, тенистой стороны. Над черной водой, бьющей в берега, стоят очень высокие набережные, с которых вниз ведут ставшие скользкими от водорослей лестницы. Проконопаченные смолой лодки ждут на якоре отъезжающих, которые прощаются с семьями, прощание происходит без слов, но со слезами на глазах. Холодно; головы у всех покрыты. Лодочник призывает людей к порядку, и они торопятся к лодкам; устроившись на носу, путники смотрят, как удаляются те, кто остался на берегу, и вот уже полоска берега скрылась из виду, вокруг стелется туман, лодка подходит к кораблю, маленькие фигурки взбираются по трапу и исчезают, и слышно, как в клюзе гремит заржавленная цепь. Оставшиеся перегибаются через парапет набережной и наклоняете я над бурунами волн, чтобы проследить взглядом за кораблем, пока тот не скроется за мысом, и в последний раз взмахивают кусочками белой ткани.

– Отправляйся в дорогу, исследуй все побережья и найди этот город, – сказал Марко хан. – А потом возвращайся и скажи мне, соответствует ли придуманное, мной действительности.

– Рано или поздно я отчалю от этой пристани, – ответил Марко, – но прости, повелитель, я не вернусь, чтобы поведать тебе об этом. Этот город существует, но у него есть одна тайна: в нем происходят только отъезды, и обратно нет возврата.

IV

Кубла-хан с погасшим взглядом слушал рассказ Марко Поло, зажав в зубах янтарный мундштук трубки; на его груди сверкало аметистовое ожерелье, а ноги были обуты в шелковые, расшитые золотом туфли с загнутыми носами. Теперь им по вечерам овладевала ипохондрия.

– Твои города не существуют. Возможно, их никогда и не было. В любом случае, их не будет в будущем. К чему ты рассказываешь эти утешительные сказки? Мне хорошо известно, что моя империя загнивает, словно труп в болоте, который отравляет в равной степени как клюющих его воронов, так и бамбук, который растет, пропитываясь его ядом. Почему ты об этом ничего мне не говоришь? Зачем ты лжешь мне, чужестранец?

Но Марко знал, как можно развеять мрачное настроение владыки.

– Да, империя больна, и что хуже всего, она пытается приспособиться к своим язвам. К такому выводу я пришел, беседуя с немногими счастливыми людьми, и обратил внимание на то, как редко они встречаются. Если хочешь знать, какой мрак сгустился вокруг тебя, всмотрись в слабые огни дальнего света.

Но временами хана охватывала надежда. Тогда он вставал с подушек и принимался вышагивать по ковру, расстеленному прямо на траве; он перегибался через балюстрады террас, чтобы воспаленным взглядом вглядеться в пространство дворцовых садов, освещенных подвешенными на кедрах фонарями.

– Я хорошо знаю, – говорил он, – что моя империя создана наподобие кристалла, молекулы которого расположены в безупречном порядке. В кипении ее составных частей зарождается великолепный алмаз небывалой твердости, огромная, совершенно прозрачная гора с бесчисленным количеством граней. Почему в твоих путевых впечатлениях присутствуют только внешние отрицательные признаки, и ты не замечаешь этого неотвратимого процесса? Зачем ты погружаешься во второстепенное, не главное? Почему скрываешь от меня величие моих деяний?

И Марко отвечал:

– О господин, в то время как по твоему повелению поднимаются стены одного города, я отыскиваю прах других городов, которыедля того, чтобы освободить для него место, исчезают с лица земли и никогда не смогут быть ни восстановлены, ни возвращены в человеческую память. Но ни один драгоценный камень не сможет заменить знания причины всех зол, благодаря чему тебе будет известно точное количество карат, которыми должен измеряться твой драгоценный камень, и ты не ошибешься в расчетах своих планов.

Города и знаки. 5

Перейти на страницу:

Похожие книги

Живая вещь
Живая вещь

«Живая вещь» — это второй роман «Квартета Фредерики», считающегося, пожалуй, главным произведением кавалерственной дамы ордена Британской империи Антонии Сьюзен Байетт. Тетралогия писалась в течение четверти века, и сюжет ее также имеет четвертьвековой охват, причем первые два романа вышли еще до удостоенного Букеровской премии международного бестселлера «Обладать», а третий и четвертый — после. Итак, Фредерика Поттер начинает учиться в Кембридже, неистово жадная до знаний, до самостоятельной, взрослой жизни, до любви, — ровно в тот момент истории, когда традиционно изолированная Британия получает массированную прививку европейской культуры и начинает необратимо меняться. Пока ее старшая сестра Стефани жертвует учебой и научной карьерой ради семьи, а младший брат Маркус оправляется от нервного срыва, Фредерика, в противовес Моне и Малларме, настаивавшим на «счастье постепенного угадывания предмета», предпочитает называть вещи своими именами. И ни Фредерика, ни Стефани, ни Маркус не догадываются, какая в будущем их всех ждет трагедия…Впервые на русском!

Антония Сьюзен Байетт

Историческая проза / Историческая литература / Документальное
Крестный путь
Крестный путь

Владимир Личутин впервые в современной прозе обращается к теме русского религиозного раскола - этой национальной драме, что постигла Русь в XVII веке и сопровождает русский народ и поныне.Роман этот необычайно актуален: из далекого прошлого наши предки предупреждают нас, взывая к добру, ограждают от возможных бедствий, напоминают о славных страницах истории российской, когда «... в какой-нибудь десяток лет Русь неслыханно обросла землями и вновь стала великою».Роман «Раскол», издаваемый в 3-х книгах: «Венчание на царство», «Крестный путь» и «Вознесение», отличается остросюжетным, напряженным действием, точно передающим дух времени, колорит истории, характеры реальных исторических лиц - протопопа Аввакума, патриарха Никона.Читателя ожидает погружение в живописный мир русского быта и образов XVII века.

Владимир Владимирович Личутин , Дафна дю Морье , Сергей Иванович Кравченко , Хосемария Эскрива

Проза / Историческая проза / Современная русская и зарубежная проза / Религия, религиозная литература / Современная проза