Незримые города

– Иногда мне кажется, что твой голос долетает до меня издалека, а сам я являюсь пленником шумного и безликого настоящего времени, в котором все формы человеческого общежития подошли к концу определенного цикла, и невозможно себе представить, какие новые формы оно примет. А твой голос доносит до меня неписаные правила, по которым города жили прежде и по которым они, возможно, оживут после смерти.

У великого хана есть атлас, на рисунках которого изображен весь земной шар и границы самых отдаленных царств на всех континентах, морские пути, береговые линии, планы самых знаменитых метрополий и самых оживленных портов. Он переворачивает его деревянные страницы перед глазами МаркоПоло для того, чтобы проверить его познания. В городе, окружающем с трех сторон длинный пролив, бухту и внутреннее море, путешественник признает Константинополь; он также припоминает, что Иерусалим был построен на двух стоящих друг напротив друга разной высоты холмах; без труда указывает на Самарканд с его садами.

Что касается других городов, он использует описания, передаваемые от одного человека другому, либо узнает их по присущим лишь им одним признакам: радужную жемчужину халифатов Гранаду, северный и очень чистый порт Любек; Томбухту, черный от эбенового дерева и белый от слоновой кости; Париж, где миллионы людей по вечерам возвращаются домой с длинным батоном белого хлеба. На цветных миниатюрах атласа изображены места проживания людей, имеющие необычную форму: так, оазис, укрывшийся в складках пустыни, откуда торчат лишь верхушки пальм, – это наверняка Нефта; замок посреди зыбучих песков с пасущимися вокруг коровами, которые жуют просоленную от приливов траву, не может не напоминать Сен-Мишель; и только лишь один Урбино, дворец, возведенный внутри городских стен, может содержать целый город в собственных стенах.

В атласе также указаны такие города, о существовании и местонахождении которыхне ведают ни Марко, ни географы, но которые все же можно поставить в один ряд с возможными урбанистическими формами: Куско, со своим поделенным на отрезки радиальным планом, который точно отражает порядок свершившихся в нем перемен; утопающий в зелени Мехико, стоящий у озера, над которым возвышается дворец царя Монтесумы; Новгород с луковицеобразными куполами храмов; Лхаса, белые крыши которой подпирают облачную крышу мира. Для них Марко тоже находит названия, неважно какие, и указывает дорогу, по которой туда можно добраться. Общеизвестно, что наименование местности может изменяться столько же раз, сколько существует иностранных языков, и что до каждого места можно добраться различными способами: пешком, на колесах, при помощи весел или крыльев.

– Похоже, когда ты смотришь в атлас, ты узнаешь города лучше, чем когда ты бываешь в них сам, – сказал Кубла-хан Марко, неожиданно захлопнув книгу.

И Поло ответил:

– Когда много путешествуешь, все различия стираются: каждый город становится похожим на все остальные, самые различные места обретают одинаковую форму, устройство и расстояния, а все континенты кажутся тебе покрытыми бесформенным прахом. Твой атлас сохраняет различия между ниминетронутыми, а различия эти состоят из различных качеств, которые как бы составляют определенное название.

У великого хана есть атлас, в котором собраны планы всех городов: тех, стены которых стоят на прочных фундаментах; тех, которые рухнули и были погребены под песком, и тех, которые только еще появятся в один прекрасный день и на месте которых пока виднеются одни только заячьи норы.

Переворачивая дощатые страницы, Марко Поло узнает Иерихон, Ур, Карфаген, указывает место причала в устье Скамандры, где ахейские корабли десять лет дожидались осаждающих, пока сделанный Улиссом конь не был на лебедках протащен в ворота. Однако, говоря о Трое, он одновременно иногда переходил к Константинополю и его осаде, длившейся долгие месяцы и все теснее смыкавшей кольцо вокруг города после того, как Магомет, столь же изобретательный, как и Улисс, по дну ручьев перетащил суда из Босфора в Золотой Рог, обогнув Перу и Галату. А из смеси этих двух городов получается третий, который мог бы называться Сан-Франциско, с переброшенными легкими и бесконечными мостами через залив Золотых Ворот, с трамваями, поднимающимися по улицам с крутым наклоном, который через тысячу лет может стать тихоокеанской столицей после трехсотлетней осады со стороны желтой, черной и красной рас, которые, ассимилировавшись с белой расой, могут основать еще более обширную, чем у великого хана, империю.