Незримые нити

Когда Шеймасаи кричал на сотника и бросался обвинениями, он делал это искренне, нисколько не беспокоясь о том, как воспримет его слова северянин. Конана ужасно раздражало подобное обращение. Он позволял себе кричать в ответ и разве что кулаки не пускал в ход.

Магу же именно такая реакция киммерийца и требовалась. И утереть ему нос можно было, лишь сохраняя спокойствие.

— Я хочу знать, как работают заклятья, — сказал Конан. Абу уже открыл рот, чтобы ответить. Наджамаль тоже собирался что-то вставить в разговор. Но киммериец продолжил, не дав им заговорить. — Вы искали следы магии в теле Хамара? Проверяли, как он мыслит? Как нормальный человек или что-то в его голове сдвинулось?

— Тебе кто-то надиктовал вопросы, варвар? — спросил Абу.

Конан ждал, что тот не ограничится оскорблением и решится продолжать ответ, сообщив, что за магию применили он и его товарищи.

Но Абу молчал.

Киммериец начал понимать, почему Шеймасаи столь быстро и легко согласился на аудиенцию с магами.

— Отвечайте, мастера, — настаивал Конан. — Мне уже надоело любоваться вашими кислыми рожами, но свою угрозу я осуществлю. Вы отсюда никуда не уйдете, пока я не удовлетворюсь вашими ответами.

— Ты надеешься помешать нам уйти? — расхохотался «средний» человек Абу.

— Нет, но если вы уйдете, я убью вас, — улыбнулся в ответ киммериец. — У вас же есть заклятья, мастера, для проверки того, врет ваш собеседник или нет. Так проверьте мои слова. Я убью вас.

— Правду говорит, — впервые подал голос Замаригдид. — Во все сам верит.

— Мы знаем, что ты не врешь, иноземец, — сказал Наджамаль. Маги словно соревновались между собой, кто придумает больше разных обращений к Конану. — Но я не верю, что ты сможешь осуществить свою угрозу. И мои братья наверняка в этом со мной согласятся. Однако посол просил помочь тебе. Мы не хотим его расстраивать.

— Ты – никто, — добавил Замаригдид.

Конан перевел взгляд на старика, но тот больше ничего не сказал. Сидел, уподобившись статуе, — недвижимо и вперив глаза в одну точку где-то позади киммерийца.

— Я о вас того же мнения, — сообщил магам сотник.

— Ты нас неправильно понял, — вновь снизошел до объяснений Наджамаль. Он казался киммерийцу самым нормальным из трех вызванных колдунов. — Ты можешь быть хорошим воином, обладать достаточной толикой ума, чтобы задавать правильные вопросы, но ты всего лишь солдат. При иных обстоятельствах в Аграпуре маги нашего ранга даже не заговорили бы с тобой, сотник. Быть может, через десять или пятнадцать лет службы ты возвысишься достаточно, чтобы иметь право вопрошать у нас. Но не сейчас. Запомни, мы лишь выполняем просьбу Шеймасаи. И не стоит тебе грубить и угрожать нам.

— Это предупреждение, — сказал молчавший долгое время Абу.

Киммериец даже не посмотрел в его сторону, обращаясь к Наджамалю:

— Вам неприятно мое общество – это нормально. Я тоже не получаю большого удовольствия от нашего общения, так что, может, приложим все силы к тому, чтобы поскорее разойтись?

— Ответьте ему, — посоветовал товарищам Замаригдид.

— Хорошо, я расскажу о заклятьях, — сказал Наджамаль. Одновременно он поднял руку, призывая к молчанию Абу, готового вставить возражение. Столь резкий жест не прошел бесследно для хрупкого организма мага. Наджамаль вновь зашелся в тяжелом приступе кашля. Все терпеливо ждали, пока он справится с ним. Когда победа было одержана, туранец продолжил объяснение. — Ты пытался задавать умные вопросы, северянин. Это заметно. Но заметно и то, что в магии ты не силен. Следов в том смысле, какой ты вкладываешь в это слово, в теле и сознании остаться просто не может, если над человеком, конечно, работал хотя бы мало-мальски обученный маг. Мы проверяли, изменилась ли у Хамара сопротивляемость различным видам магии. Человек, подвергшийся заклятью, долгое время менее устойчив к воздействию колдовства того же рода. И, наоборот, заклинания противоположной направленности он переносит с большей легкостью. Сопротивляемость Хамара ни чем не отличалась от сопротивляемости обычного человека.

— Ее можно уравновесить? — спросил Конан

— Нет, — ответил ему Замаригдид. — Если ты не Тот-Амон.

— Хорошо, — не стал спорить киммериец. — А сознание? Как вы проверяли сознание?

— Соврать бы тебе, — сказал Наджамаль. Через мгновение он расхохотался. От Конана смысл шутки как-то ускользнул. — Наши далекие предки, судя по книгам, что-то понимали в ментальной магии. Может, однажды и потомки сумеют в ней разобраться. Но для нас мысли человека – темный лес.

— Надо будет выделить время в Аграпуре и узнать побольше о вашей братии. Тогда, надеюсь, вопросы будут не столь глупыми.

— Никто тебя не подпустит к подобным знаниям, — за минувший приступ веселья Наджамаль заплатил очередной порцией своего гадкого сухого кашля. Сейчас маг говорил с заметным трудом. — Давай, прекратим тратить время друг друга? Я могу тебе поклясться, что мы испробовали все известные нам методы проверки. Хамара никто не околдовывал.

— Считаете, что он ненормальный?

— Видимо, — ответил Наджамаль. — Стал бы нормальный человек совершать все эти убийства?