Незримые нити

— Ты следил за мной? — строго спросил северянин.

— Не совсем, — многозначительно ответил Бернеш. — Я ждал, когда ты заглянешь в казармы. Потом дождался, пока ты выйдешь. Кстати, наблюдал в гостях у нас одного из магов Шеймасаи. Он к тебе приходил?

— В каком-то смысле – да.

— Ну, вот, как за ним ты вышел, я и отправился догонять тебя. Объяснишь теперь, чем именно ты занимаешься?

— Нет времени, — отмахнулся Конан.

Потом киммериец подумал, что он, пожалуй, спешит. Бернеш мог ему пригодиться именно здесь и сейчас.

— Но как? — возмутился бастард.

— Ладно, пойдешь со мной, — объявил свое решение северянин. — Мне может понадобиться помощь.

Конан помнил, что Бернеш как воитель далеко не ровня тому же покойному Хамару, но все же он знал, с какой стороны держать саблю. И как-то же он перенес все свои сражения! Лишний клинок в доме Сатти мог оказаться нужным, вздумай его навестить другие охотники до записей любознательного тысяцкого.

— Я согласен, — тут же выпалил Бернеш. Впрочем, до этого он ни на миг не сбавлял шагу, давая понять, что будет следовать тем же путем что и его сотник. — Куда мы направляемся.

— В место, где хранятся секреты, — сказал Конан. — Лучше будет, если мы доберемся туда первыми и уйдем, пока не появились другие искатели тайн.

— Говоришь загадками, — недовольно сказал бастард.

Он вслед за Конаном прибавил шагу. Народу на улицах осталось уже мало, и можно было идти без боязни на кого-нибудь наткнуться.

— Потому что объяснять слишком долго, — ответил киммериец. Историю всех своих похождений в Айодхье по его прикидкам он сумел бы изложить самое меньшее за два колокола.

— Но сколько-то времени у нас есть в запасе, — не сдавался Бернеш.

— Мертвого уболтаешь, — подвел итог всем просьбам подчиненного северянин. — Все равно, не отстанешь. Спрашивай: что успею, то расскажу.

— Надеюсь, после дома с секретами, — сказал Бернеш, — у нас будет и время, и возможность поговорить поподробнее… Сейчас подумаю, что больше всего хочу узнать. Вот! Сотник, какая связь между твоим назначением и помешательством Хамара?

Такого вопроса киммериец никак не ожидал. Ему даже и в голову не приходило, что кто-то может попытаться связать его, Конана, назначение с тем, что Хамар в Айодхье сошел с ума и принялся резать браминов.

— Какая еще связь?! — заявил Конан.

— Есть два факта, — принялся объяснять бастард, очень спокойно отреагировавший на возмущение киммерийца. — Первый: тебя послали в Вендию с какой-то неизвестной мне целью, для решения задачи, которая важна ни много, ни мало для благополучия всего Турана. Поверь, увидеть северянина во главе сотни почетного сопровождения для вендийцев было настоящим шоком. У империи должны были быть веские основания, чтобы подставить свой престиж под такой удар.

Конан подумал, насколько же хитро поступил Илдиз. Даже его собственные десятники считали, что северянин должен был сотворить в Вендии нечто весьма и весьма значимое. Что творилось в головах у вендийцев, было совсем сложно представить. В такой ситуации те, кто замышлял недоброе против Турана, просто не могли не проявить себя.

И они себя проявили. Тот же Сатти, скорее всего, погиб именно из-за того, что взял к себе в компаньоны загадочного туранского сотника.

Только теперь непонятно было, что делать с этими проявившими себя врагами. В отличие от окружающих, киммериец понимал, что он знает и может очень мало.

— И второй факт, — продолжал тем временем Бернеш. — Единственное, но весьма значимое событие в сфере взаимоотношений Турана и Вендии – это совершение нашим солдатом в столице кровавой расправы над семью браминами и их близкими. Должна быть связь. Ты просто не можешь не иметь отношения к этой резне.

— На что ты намекаешь? — Конан не понял, уж не вздумал ли Бернеш обвинять его в убийствах.

— Я ни на что не намекаю, — открестился десятник. — Я привожу факты.

— Тогда, позволь чуть-чуть поколебать свое ошибочно сложившееся мировоззрение, — зло сказал киммериец. Ему очень не понравились подозрения Бернеша. — Третий факт. Десятник, заменивший Газила, Амьен то есть, вполне возможно, имеет самое прямое отношения к фансигарам. Когда у меня, а, я думаю, что еще и у местных стражей накопилось достаточно оснований, чтобы допросить его, некий неизвестный маг, наделенный немалой сил, взял и вычистил до основания и его память. Что скажешь?!

— Что это очень интересно, — замялся Бернеш.

— А сколько еще есть всего, что мы не знаем! — продолжал кричать на десятника Конан. — Рано ты начал строить догадки. Мостики выстраивать! Не имею я никакого отношения к Хамару. Разве что кроме того, что все свое время трачу, пытаясь отыскать тех, кто стоит у него за спиной.

— Хорошо, извини, — пытался успокоить киммерийца бастард. — Я и не пытался тебя в чем-то обвинять.

— Еще как пытался! — рявкнул Конан. — Нергал тебя задери!

Северянин ужасно злился. Он решился довериться Бернешу, взять его в помощники, а тот первым делом предъявил свои догадки, что якобы Конан как-то направлял Хамара. Хорошо хоть, услышав про Амьена, бастард умолк.