Незримый фронт

Азис Ушурбакиев, Куддук Байсмаков и Юсуп Кадыров встали при въезде во двор, где был особняк Дутова, Чанышев, передав свою лошадь Азису, задержался будто ненароком у дверей караульного помещения, расположенного во дворе рядом с воротами, а Ходжамьяров, бросив повод своей лошади Куддуку, быстрым шагом направился к атаману. Часовой беспрепятственно пропустил Махмуда в дом и беззаботно вступил в разговор с подошедшим к нему Мукой Байсмаковым.

Вдруг в доме прозвучали один за другим три выстрела.

Мука выхватил из кармана револьвер, и не успевший еще опомниться часовой снопом повалился на перила веранды. Чанышев несколькими выстрелами в дверь и окно караульного помещения загнал назад в караулку кинувшихся было оттуда казаков. С перепугу они побросали винтовки и забрались под нары.

Размахивая револьвером, выскочил на крыльцо Махмуд Ходжамьяров и быстро побежал к лошадям.

— Скорей, — бросил Чанышев.

Мгновение — и все они поскакали на выезд.

Китайские солдаты, стоявшие у ворот крепости, о чем-то громко переговаривались между собой.

Чанышев и Ходжамьяров произвели в их сторону несколько выстрелов. Те в панике разбежались. Путь свободен.

И только далеко за городом Махмуд поведал о том, что произошло в кабинете Дутова.

«Когда я зашел, Дутов сидел за столом и что-то читал. Я низко поклонился, подошел к столу и левой рукой подал ему записку. Он сухо поздоровался со мной и стал читать ее. Атаман не пригласил меня сесть, как делал раньше. Было видно, что он не в духе. Прочитав записку, он строго спросил:

— А где Чанышев?

— Он, — ответил я, — не смог приехать сам, ушиб сильно ногу и ожидает вашу милость у себя в доме.

— Это еще что за новости? — резко сказал атаман, и не успел я сообразить, что ответить, как он повернулся к сидевшему в противоположном углу за маленьким столиком адъютанту и крикнул: «Взять его». Тот бросился ко мне, а я выхватил револьвер и выстрелил сначала в Дутова, потом прямо в лоб подскочившему ко мне адъютанту. Падая, тот свалил подсвечник с горящей свечой прямо на атамана. Увидев, что атаман еще ворочается и стонет, я выстрелил в него второй раз и бросился в дверь».

— Так, может, он еще жив? — встревожился Касымхан.

— Не знаю, но думаю, что я убил его, — ответил Махмуд.

— Смотрите: над крепостью поднялась ракета, — крикнул кто-то.

— Погоня будет, — сказал Махмуд. — Надо торопиться.

— Ладно, — сказал Чанышев. — Мы с Азисом едем в Кульджу, а вы скачите домой.

…Застигнутые врасплох дутовцы растерялись и после тревоги, поданной прибежавшим в крепость начальником штаба Попенгутом, еще долго не могли организовать погони…

Чанышев и Ушурбакиев с трудом проскользнули спустя два дня между рыскавшими вдоль границы дутовскими разъездами. Но они теперь твердо знали, что атаман мертв.

Смерть Дутова привела к окончательному разброду в рядах белоэмигрантов в Синьцзяне. Рядовые казаки потянулись сначала в одиночку, а потом и толпами на Родину. Иона пытался первое время удержать отряд в своих руках, но, потерпев неудачу, бежал из Синьцзяна в Маньчжурскую провинцию Китая, где еще долго промышлял под именем отца Мефодия.

Банды атамана Дутова не стало. Так закончились кровавые похождения еще одного злобного врага Советской России.

К. Грязнов У ДЖУНГАРСКИХ ВОРОТ

В конце 1917 года в Лепсинск вернулись солдаты-фронтовики Захар Дегтярев и Федор Черкашин. Эти большевики, выступая на митингах в Лепсинске и окрестных селах, рассказывали народу о последних событиях в России. Дегтярев говорил просто, доходчиво. Его выступления слушали с восторгом. Усилиями большевиков и сочувствующих им крестьян вскоре были созданы Советы в Лепсинске, Покатиловке, Черкасском.

Трудовое население открыто повело борьбу с реакционным казачеством и кулацко-байской верхушкой. Однако борющиеся силы в то время были далеко не равными. Реакционное казачество станиц и кулачество таких сел, как Андреевка, Уч-Арал, Герасимовка, не признавало власти Советов. Организованные фронтовиками Советы просуществовали очень недолго. Прибывший в Лепсинский уезд белогвардейский отряд капитана Ушакова и местные белоказаки станицы Саркандской, организованные урядником Кравченко, разогнали Советы. А Захар Дегтярев и Федор Черкашин были зверски убиты.

В Семиречье хлынули хорошо оснащенные белогвардейские отряды генералов Анненкова и Дутова. В течение четырнадцати месяцев они яростно боролись с защитниками власти Советов. Только в начале 1918 года белогвардейцам удалось установить свою власть в Северном Семиречье. Произвол генералов Дутова, Анненкова, Щербакова продолжался до марта 1920 года, когда под натиском красных белогвардейские атаманы в беспорядке бежали с остатками своих банд в пределы Китая. С атаманами бежало и местное казачество, преданно служившее своим генералам.