Незримый фронт. Сага о разведчиках

Все обязанности по службе в школе распространялись и на аспирантов — в том числе дежурства, полевые учения, мероприятия, проводимые центральным аппаратом КГБ. Тема диссертации моего отца, как я узнал уже позднее, была утверждена следующая: «Моделирование агентурной деятельности противника (по материалам деятельности английской разведки на территории СССР)». Как считает он сам, большой удачей было то, что научным консультантом его диссертации был утвержден начальник службы «А» (аналитическая служба) Второго главного управления (контрразведка) КГБ при СМ СССР, генерал-майор Алексей Михайлович Горбатенко, который с 1968 по 1982 год был консультантом Юрия Владимировича Андропова по контрразведке: «Горбатенко А.М. обеспечил мне небывалый до этого доступ к архивным и текущим материалам по теме диссертации. Мне разрешалось просматривать практически все архивные дела на агентов и разведчиков английской разведки, разоблаченных за все годы советской власти. Горбатенко А.М. приглашал меня к себе в кабинет, когда там обсуждались весьма специфические оперативные вопросы».

Вскоре Алексей Михайлович попросил папу подготовить в виде доклада основные результаты диссертационного исследования и кратко доложил их на встрече с председателем КГБ Юрием Владимировичем Андроповым, который, полистав доклад, сказал: «Думаю, это нужно передать во Второй главк товарищу Цинёву для ознакомления и возможного использования».

Это было в 1969 году. Примерно через месяц начальник научно-исследовательского отдела (НИО) ВШ КГБ при СМ СССР М.А. Козичев, который тесно взаимодействовал с Г.К. Цинёвым, сказал, что просили зайти в приёмную начальника Второго главка КГБ СССР генерал-полковника Георгия Карповича Цинёва.

«Георгий Карпович был в военной форме, — пишет отец. — Встретил меня с улыбкой, жестко пожал руку, пригласил сесть и без лишних слов сказал: “Я ознакомился с вашим докладом. Интересно. Хочу, чтобы вы провели по содержанию своего доклада чекистскую учебу часа на полтора-два с генералами Второго Главка в моем кабинете”. Взял календарь и наметил дату. Это была моя первая встреча с Г.К. Цинёвым. Предложение было неожиданным не только для меня, но и для руководства школы. Такого характера предложения в ВШ КГБ никто не только из аспирантов, но и преподавателей до этого не получал».

В то время в органах госбезопасности чувствовался некий дефицит фактической информации о деятельности английской разведки на территории СССР — что, по мнению генерал-майора Николая Владимировича Губернаторова, было связано с деятельностью трех предыдущих председателей КГБ. Последний из них, Семичастный, в работу разведки и контрразведки не вникал, подготовкой и обновлением кадров не занимался. Поэтому новые направления в деятельности органов, связанные с использованием прогностической информации, должны были в какой-то степени помочь компенсировать этот пробел.

«В назначенное время я прибыл в кабинет Г.К. Цинёва, — продолжает свой рассказ мой отец. — За длинным столом уже сидело восемь генералов, в том числе Евдокушин, Титов и Бояров. Из всех только один был в штатской одежде. Руководил беседой Г.К. Цинёв. Он представил меня, сказав, что все присутствующие готовы внимательно выслушать и постараются использовать все полезное в своей работе. Он подчеркнул, что вопрос для них, несомненно, актуален.

Перед беседой подали кофе. Георгий Карпович сказал, обращаясь ко мне: “Чувствуйте себя среди нас свободно, так как в данном вопросе вы разбираетесь больше, чем мы. Пейте кофе и говорите”.

Такое доброжелательное, демократическое отношение ко мне способствовало тому, что я спокойно доложил все, что хотел. Только два раза Г.К. Цинёв останавливал меня для уточнения сказанного. По его указанию по ходу моего доклада присутствующие делали записи в своих тетрадях. Беседа продолжалась более двух часов. После того как я закончил, Г.К. Цинёв попросил генералов, чтобы они не считали для себя неудобным задавать вопросы старшему лейтенанту. Вопросов было много, задавал вопросы и Г.К. Цинёв.

Эта ответственнейшая в моей жизни встреча завершилась для меня благополучно. По завершении беседы Г.К. Цинёв от имени всех присутствующих поблагодарил меня и сказал, что все сидящие здесь окажут мне любую помощь в организации дальнейшего исследования. После этой встречи мне был открыт еще более широкий доступ к необходимым материалам. Вскоре был решен весьма непростой вопрос моей московской прописки и с получением квартиры. В 1970 году я и моя семья стали жителями Москвы».