Незримый клинок. Хребет мира. Море мечей

– Попробовать можно, – согласился он и ссутулился над своей кружкой, при этом его лицо стало серьезным и немного грустным, как заметил Дзирт. – Я ведь уж не молод, понимаешь, эльф? Столько веков прошло, я помню времена, когда родители прадедов Кэтти-бри и Вульфгара еще не появились на свет. Я чувствую старость, костями чувствую.

– Да уж конечно, столетия долбить камень, еще не то почувствуешь, – заметил Дзирт, но дворф был в таком настроении, что никак не отреагировал на шутливый тон.

– Я помню, как моя девочка росла и мальчик тоже, а теперь у него самого маленькая… – Его голос дрогнул, он вздохнул, осушил свою кружку и обернулся к Дзирту: – И эта малышка вырастет, состарится и умрет, а я все буду жить, и кости будут болеть по-прежнему.

Дзирт хорошо понимал Бренора, поскольку ему то же был отмерен немалый век. Когда эльфы или дворфы сходились с существами, живущими гораздо меньше, – людьми, хафлингами и гномами, – им приходи лось мириться с тем, что они обречены пережить своих друзей. Дзирт знал, что это одна из причин, почему дворфы и эльфы живут так обособленно, хотя часто и не признаются в этом, – так они защищают себя от душевных страданий.

– Понял, почему нам надо держаться своих сородичей, а, эльф? – проговорил Бренор, бросив хитрый косой взгляд на друга.

Дзирт в свою очередь недоуменно поглядел на него. Что это, дворф намекает ему держаться подальше от Кэтти-бри? Вот уж неожиданность! Дроу от кинулся на спинку стула, пристально глядя на Бренора. Может, благодаря разговору с этим дворфским чурбаном он наконец открыто признается в своих чувствах? Или Бренор прав, а сам он – глупец?

Дзирт довольно долго молчал, приводя в порядок мысли и пытаясь справиться с волнением.

– А может, те из нас, что избегают боли, никогда не узнают и счастья, которое к ней ведет, – проговорил дроу. – Лучше уж…

– Что? – перебил Бренор. – Влюбиться в одну такую и жениться на ней, да, эльф?

Дзирт не понимал, к чему он клонит. Неужели убеждает отступиться от Кэтти-бри, так определенно обозвав его дураком за любовь к девушке?

Но Бренор дружески пихнул его кулаком.

– Да-а, влюбиться, – презрительно фыркнул дворф. – А еще лучше удочерить и вырастить. Или даже двоих, тьфу ты!

Бренор повернулся к Дзирту, и под его роскошными рыжими усами блеснули в улыбке зубы. Подняв свою кружку, он прогремел:

– За нас, эльф! Пусть мы пара дураков, но мы счастливы!

Дзирт с радостью поддержал его. Он понял, что Бренор вовсе не пытался отговорить его в свойственной ему «деликатной» манере, он лишь хотел убедиться, что дроу осознает всю горечь сделанного выбора.

Посидели еще немного. Бренор опрокидывал кружку за кружкой, а Дзирт так и сидел над единственным стаканом хорошего вина.

Они долго молчали, пока дворф снова не заговорил, очень серьезным тоном, отчего его вопрос прозвучал еще смешнее:

– Эй, эльф! Мой следующий внук не получится в полосочку?

– Если только у него не будет рыжей бороды, – не моргнув глазом, отозвался Дзирт.

* * *

– Слышала, ты путешествовал с одним варваром по имени Вульфгар, – обратилась Беллани к Морику на следующее утро, когда солнце стояло уже высоко, а он только проснулся.

– Вульфгар? – переспросил вор, протирая заспанные глаза и проводя пятерней по спутанным черным волосам. – Я его уже много месяцев не видел.

Он не понял, почему женщина так испытующе смотрит на него.

–Думаю, он отправился на юг разыскать Дюдермонта, – продолжал он, с удивлением глядя на Беллани. – А тебе что же, меня недостаточно?

Она как-то неопределенно усмехнулась, намеренно оставив вопрос без ответа.

– Меня подруга попросила узнать.

Морик гадко ухмыльнулся:

– А разве меня и для двоих недостаточно?

Беллани вздохнула, передвинулась на другую половину постели, обернулась простыней и дернула ее на себя, поднимаясь.

Морик только теперь приметил на ее голом плече странный знак.

– Так значит, ты несколько месяцев, не виделся с Вульфгаром? – спросила женщина, беря свою одежду.

– А почему тебя это интересует? – подозрительно спросил он, лежа на боку и приподнявшись на локте.

– Одна моя подруга хочет знать, что с ним, – обернувшись к нему, довольно резко ответила она.

– Что-то слишком многим есть до него дело в последнее время, – заметил Морик. Он лег на спину и прикрыл глаза рукой.

– Например, темному эльфу?

Морик глянул на нее одним глазом, лениво приподняв ладонь. Ответ читался на его лице без слов.

Однако когда волшебница взяла со стула свое платье и вынула из складок тонкую черную волшебную палочку, Морик невольно округлил глаза. Беллани пока не направила ее на него, но все же угроза была не двусмысленной.

– Одевайся, живо, – велела она. – Моя госпожа хочет с тобой поговорить.

– Твоя госпожа?

– У меня сейчас нет времени на объяснения, – ответила Беллани. – Впереди долгая дорога, так что лучше нам покинуть Лускан в течение часа.

– И куда же мы двинемся? – недовольно отозвался Морик. – Я не собирался уезжать…

Однако Беллани подошла к кровати, соблазнительно выставила ножку, приложила палец к надутым губам, и он осекся.