Незримый поединок

Дубровин нетерпеливо поглядывает. То налево, то направо. Поезда еще нет. Когда он будет? Капитан волнуется не на шутку. Слух и зрение обостряются, как всегда бывает в минуты опасности. Смуглолицый на той стороне шлагбаума. Уходит смуглолицый с красным чемоданом.

Ждать больше нельзя!

— Поезжай в гараж, Вася, когда поезд пройдет, — крикнул он шоферу, выскакивая из машины, и юркнул под шлагбаум. На секунду остановился, перескакивая взглядом с машины на машину. У обочины примостилась «победа». Капитан раскрыл дверцу и предъявил удостоверение.

— За зеленым такси, — выдохнул он. — Надо догнать.

Деревья неслись навстречу ураганом, скакали назад дома, промелькнули высокие корпуса института, вот осталась позади «Петровская дача». Но такси не было. Вообще, впереди не было ни одной машины.

«Победа» попалась заезженная. Она скрипела и задыхалась. Ей не хватало дыхания. У железнодорожного моста капитан чуть не закричал от радости: впереди маячила зеленая «волга». Номер тот же. Ну, вот и отлично. У Дубровина отлегло от сердца. Теперь главное — не упустить «волгу» из вида.

Вот и центр города. Ослепительными брызгами сверкает неугомонный фонтан, блестят полировкой ряды машин, выстроившиеся у гостиницы.

Зеленое такси подстроилось в ряд. Дубровин замер — смуглолицый не должен останавливаться в гостинице. Но что это? Человек вышел из такси и поднимается по ступенькам. Чемодана у него нет. А на глазах очки. Не темные, а прозрачные, роговые. Но при чем тут очки? Нелепица. У смуглолицего зрение, как у орла.

Да это и не смуглолицый совсем! У этого лицо бледно-желтое, конторское. Дубровин расспрашивает шофера такси. Да, смуглолицый сошел сразу же за «Петровской дачей», как только этот в очках сел. Куда пошел? Да, кажется, в сторону парка.

Ну и дела… В конце концов, насмешки товарищей по отделу не так уж страшны. Хуже другое — ушел. Да, конечно, капитан мог «взять» смуглолицего еще в аэропорту. Но ведь важно не это. Важно установить связи. Узнать, куда «идет» золото.

Весь день и вечер, носился Дубровин с дружинниками по городу. Но пользы это не дало. Смуглолицый как в воду канул. Дубровин представил: где-то холодные трясущиеся руки приняли золото, отсчитывают деньги. Только у смуглолицего руки не трясутся. Крепкие жилистые руки у него. А глаза черными угольками застыли под бровями. Разве ж для добрых дел нужно золото этим людям? Куда оно скользнет дальше? Дубровина охватывает злоба. Ну, ничего, все меры примем — не ускользнет. Последний свой рейс совершил зубной техник.

10. ВАЛЕРКУ НАДО СПАСАТЬ

«Дорогой товарищ Дубровин! Помните: два года назад я впервые появился у вас? Вы звонили на завод и просили устроить меня на работу. А ведь я бродяга. Да еще освободился из колонии.

На заводе я встретился с хорошими людьми. Мастер цеха, сам директор завода, Зина из заводской газеты, ребята из комитета комсомола, даже старенькая секретарша директора, все заботились обо мне. Они даже не верили тому, что я был вор, совершал преступления. Они думали: «Молодой, ошибался…».

Константин Петрович! Вам все это привычно. Но для меня в то время словно открылся новый мир. Подумайте только — люди, которым я до сих пор делал лишь зло, окружили меня доверием и заботой.

Токарь второго механического цеха Петя Филиппов, догадавшись, что мне трудно на первых порах работать на громоздком станке, предложил перейти на свой новенький. А ведь он на нем хорошо зарабатывал. Рядом со мной была жизнь, в сравнении с которой еще никчемнее выглядело мое прошлое. Как хорошо, что, кроме прошлого, есть еще будущее…»

Дубровин аккуратно сложил потертое письмо и открыл дверцу рыжего сейфа. В нижнем отделении, где лежало несколько самодельных пистолетов, кастетов и финок, отобранных у преступников, в самом дальнем углу виднелись две толстых тетради и целая гора конвертов. Это письма от тех, кто ушел из уголовного мира, «завязал». Благодарственные строки. Вот Валерка Сазанков… Сколько пришлось повозиться с ним — на завод устроили. Осознал парень: «И как хорошо, что, кроме прошлого, есть еще будущее…». Осознал, да, видно, не совсем. Контроль да контроль за такими нужен. Поди ты, пойми их душу.

Дубровин снял телефонную трубку и позвонил в больницу.

— Алло, скажите, пожалуйста, как там у вас Сазанков поживает? Как звать, спрашиваете? Валерий.

Трубка долго не отвечала. Сестра спросила номер палаты и сказала, что сейчас узнает. А когда она начала говорить, Дубровин нахмурился — больной Валерий Сазанков два дня как убежал из больницы в одном нательном белье.

«Так-так — а ведь они с Глухарем дружили когда-то», — подумал капитан и заспешил к Мартынову.

…Валерка Сазанков, светловолосый хиленький парень с худыми руками и бледно-зеленым лицом сидел на мокрой скамейке в парке у Аларского моста и дрожал от холода.