Незваные гости

Саша разделся, выпил стакан выдохшегося теплого виши и лег. Не следовало ходить с пятерки… Федя – никуда не годный, безвольный парень. Если бы у Саши были Федины возможности… Старый князь давно бы примирился с Федей, если бы тот подавал хоть какие-нибудь надежды стать приличным человеком. Саше было прекрасно известно, как котируется старый князь, он был осведомлен и о его связях и о его состоянии: светский хроникер должен быть в курсе того, как фабрикуются светские отношения, политические и финансовые сделки. Дамы, у которых крадут драгоценности на Лазурном берегу, обладают мужьями и любовниками, которые оплатили эти драгоценности и которые играют какую-то роль в чем-то, например в стальном тресте… и их имена появляются то в светской хронике, то в официальных отчетах, а то и в отделе происшествий. Когда Саша интервьюировал людей в роскошных отелях «Ритц» или «Крийон», он иногда заранее разузнавал всю их подноготную. Бега, биржа, светские приемы – и все те же имена за кулисами политики и финансов… Саша отлично знал, что представляет из себя «весь Париж» середины двадцатого столетия. Сои не приходил, и Саша без конца ворочался на жесткой постели своего отрочества… Письмо из издательства лежало рядом, и Саша не мог забыть о нем ни на минуту. Он встал, чтобы выпить еще стакан виши. В кабачке было гнусное шампанское – он им скажет… Если только издательство опубликует его роман, он сейчас же напишет второй – в голове у него он уже сложился. Такой же скандальный роман, как и первый… с намеками на действительные события… он ведь знает жизнь! О, он-то знает!

Щелкнувший выключатель заставил его прислушаться… Смотри-ка, соседи не спят. Рядом двигались, шаги доносились так отчетливо, как если бы ходили по Сашиной комнате. Что за невыносимая парочка! К тому же еще и коммунисты, а Саша лишен возможности сделать им какую-нибудь гадость, ведь они – друзья его племянников, а племянники могли поссорить его с сестрой, Мишу, которая уступила ему эту комнату на шестом… Саша не мог себе позволить ссориться с Мишу. «Хочешь апельсин, милая?» – сказал сосед, правда, шепотом… Щебечущий голос соседки… Молчание, подобное многоточию, неприличному, непристойному. Шаги. Молчание… Саша встал, чтобы допить бутылку виши. Снова лег и заснул.

XX

На плоской земле, под низко нависшим небом, похожим на подведенные углем глаза шахтеров, черные остроконечные терриконы заменяли горы, были похожи на грозные дымящиеся вулканы. Башни над колодцами шахт, путешествующие по воздуху вагонетки напоминали Всемирную выставку 1890 года, Эйфелеву башню, Большое колесо… А у подножья этих высот, этих гигантских черных вершин, этого ажурного железа, все было плоско, стелилось по земле. Однообразие кирпича, досок, ржавого железа, вцепившихся в черную землю, грязную и липкую… По обе стороны прямых улиц поселка углекопов стояли двухэтажные домики, все одинаковые, будто сотни сиамских близнецов; около всех домиков – грядки с круглыми кочнами переросшей капусты, дворы, где бродят кролики и куры, лают дворняжки. На улицах играли, бегали и кричали белобрысые дети. На пустыре они забавлялись, наподдавая ногами пустую консервную банку; такая вот игра формирует футболистов международного класса, как например знаменитый Копа из польской команды футболистов…

Серж оставил Фанни и Ива в «Зале» шахтерского поселка, куда они приехали накануне. Они бились над импровизированной программой; что касается хора, то он распался еще до их отъезда из Парижа, и Серж поехал вместе с Фанни и Ивом, рассчитывая собрать хор на месте, а главное оттого, что ему хотелось побывать в этом районе. Сержу не часто удавалось путешествовать, уезжать из Парижа. Он не был ни знаменитостью, ни «католиком», ни «социалистом», и никто не стремился его убеждать, что построение социализма – нужное и хорошее дело, потому что он и так был в этом убежден. Никто его не приглашал на Восток, куда ему так бы хотелось поехать, а чтобы ехать за свой счет, у него не было денег. Вот он и жил безвыездно около Гобеленов, в своей выходящей во двор квартире. Но его интересовали новые люди и места, вот почему, хотя эта небольшая поездка на север Франции и нарушала его ежедневные занятия, он решил воспользоваться случаем, а потом как-нибудь наверстать упущенное время.