Незваный гость

– Нет, дорогая, твой настоящий дом там, где тебя ждет мужчина. А сейчас этот мужчина едет к себе в Калифорнию. Так что советую тебе вернуться домой и все хорошенько взвесить и обдумать.

Кали кивнула и медленно побрела к машине. По дороге домой она размышляла над словами Дж. С. Неужели все эти годы она лишь пряталась от жизни? Да, она приехала, чтобы залечить раны и собраться с силами. Денег у нее хватало, и ей незачем было думать о возвращении в Лос-Анджелес или переезде куда-нибудь еще и о новой работе. Кали не хотелось загадывать, как она проживет без Тревиса и найдет ли в себе силы вернуться к прежней жизни. Как бы то ни было, она сама выберет свое будущее. И, если уедет, то по своей воле, а вовсе не ради него.

Тревис целую неделю после возвращения в Лос-Анджелес не мог как следует включиться в работу. Его сотрудники и друзья даже начали жалеть, что он не задержался подольше. Все знали, что по натуре Тревис вполне сговорчив, но после возвращения из поездки у него явно испортился характер, и только Дженни удавалось с ним совладать.

Как-то утром она столкнулась с ним на пороге студии и заявила:

– Тревис, у тебя есть шанс сделаться самым непопулярным человеком во вселенной.

Тревис скорчил гримасу и подергал свои и без того взъерошенные волосы:

– О'кей, я постараюсь исправиться.

Он принялся бесцельно расхаживать по студии, и Дженни поняла, что ее шеф взволнован.

– Ты в нее влюбился?

Он устало опустился в кресло у стола.

– Я так люблю эту женщину, что не нахожу себе места. Беда в том, что она любит меня гораздо меньше.

Дженни присела на край стола.

– Я догадывалась, что это могло случиться. Но все же мне не понятно, почему она не вернулась с тобой.

– Именно потому, что она любит меня гораздо меньше. Вот тебе и ответ. – Он вздохнул. – Кали не хочет возвращаться в Лос-Анджелес.

– Она все еще страдает?

Тревис пожал плечами:

– Возможно, я не прав, но мне кажется – она боится, что по возвращении старая боль от развода и похищения дочери оживет. Она наняла детективов, чтобы отыскать Черил, но результатов не видно.

– И потому ты решил подключить к делу своих знакомых? – спросила Дженни и в ответ на его вопросительный взгляд пояснила: – Я случайно узнала об этом, разбирая корреспонденцию.

Тревис с силой стукнул кулаком по столу.

– Черт побери, ну почему она себя обманывает? Почему я поступил как последний дурак и оставил ее в этой глуши, а не усадил силой на мотоцикл и не привез в Лос-Анджелес?

Дженни с жалостью посмотрела на расстроенного Тревиса. Она никогда еще не видела его в таком состоянии. Ей хотелось помочь ему. Но чем? В этой ситуации советы не годятся. Хорошо, если Кали так же тоскует по нему и не находит себе места. Но почему бы ей не приехать? Прошло несколько лет, она вновь стала сильной и обрела душевное равновесие.

– Возможно, оставшись одна, она изменит свое решение, – осторожно заметила Дженни. – Пока ты был с ней, она не думала о разлуке. Но теперь ей станет ясно, какое место ты занял в ее жизни.

Надежда, блеснувшая в его глазах, преобразила его лицо.

– Хотел бы я верить в это, Дженни.

– Я вижу, что ты сам не свой. Ты даже перестал называть меня лошадкой, – с улыбкой сказала она. – Разумеется, я не жалуюсь.

– О'кей, будем надеяться на лучшее. Подожди немного, и ты увидишь прежнего Тревиса, лошадка, – с наигранной бодростью произнес Тревис.

Дженни поднялась.

– Что-то мы с тобой совсем заболтались. – Она вышла из кабинета, бросив через плечо: – К тому же Дек ждет, что ты снимешь его на этой неделе, и тебе надо основательно подготовиться к встрече.

Тревис хмыкнул ей в спину и с тоской поглядел на груду бумаг, скопившихся у него на столе. Он постарался на время не думать о Кали и заняться делом.

Он задержался в студии до позднего вечера, проявляя пленки, снятые во время поездки в восточный штат. Среди них были и снимки Кали в ту роковую ночь.

Тревис следил, как постепенно проявляются черты ее лица, становясь все яснее и отчетливее. Обычно он не снимал при таком освещении да еще при полном отсутствии косметики. На первых снимках Кали получилась какой-то вялой, опустошенной, но вскоре ее лицо оживилось, и в нем можно было уловить целую гамму чувств – горечь, желание и любовь.

Кончив проявлять, Тревис принялся пристально рассматривать фотографии. В памяти всплыли минуты их близости, ожесточенные споры и ночи любви. Он ощутил внезапный прилив крови к голове, в ушах зашумело. В порыве злобы Тревис обозвал Кали Хьюджес весьма нелестными эпитетами, надеясь этим заглушить свою боль. Он пытался убедить себя, что просто провел с этой женщиной несколько дней под одной крышей, успел привязаться к ней и не более того. Но не мог не признаться сам себе, что очаровательная, остроумная, модно одетая женщина с французской косметикой на лице не вызвала бы у него сейчас никаких эмоций. Он хотел бы видеть скромно одетую, пахнущую лишь лимонным мылом Кали с ее природным обаянием. Нет, довольно, он решил больше не возвращаться в этот ад.