Незваный гость

Продляя паузу, я собрала колоду, перетасовала ее и протянула гадалке.

— Снимешь?

Она подчинилась, пальцы с обгрызенными ногтями, костяшки шелушатся, рабочие руки.

— Итак… — вытащила я карту не глядя. — Вопрос первый. Куда ты труп мещанки Губешкиной дела? А, Дунька?

Девица лишилась чувств, тело стукнулось об пол.

А все твои эффекты театральные, Гелюшка! Допрыгалась?

— Вашбродь? — заглянул на звук Федор.

— Полог придержи, — велела я, стоя на коленях перед сомлевшей девкой, — света мало. Ежели эпилепсия…

— Да обморок это. — Неклюд достал из-за пазухи запечатанный сургучом шкалик казенки. — Горазда ты, Попович, жилы тянуть.

Резкий водочный запах ударил в нос. Шандор наклонил горлышко, струйка ударила в плотно сжатые губы девицы, волосы мешались, я сняла их вместе с платком. Под вороным париком обнаружилась типичная берендийская русая коса, закрепленная вокруг головы.

— Вашбродь! — ахнул Степанов.

— Держи, служивый, — протянул шкалик неклюд, — поправься.

И, освободив руку, ляпнул по девичьей несколько рябой щечке.

— Ну же, милая!

Федор булькал за спиною, поправляясь. Дуняша закашлялась, разбрызгивая водочные слюни.

— Ну вот и славно. — Шандор придержал ее за плечи. — Экие вы, бабы, созданья нежные. Давай барышню из себя строить переставай, отвечай сыску чародейскому, мне даже самому любопытно, что и куда ты прикопала.

— Полог-то держать, вашбродь? — икнул Федор.

— Не нужно уже.

— Так я пойду? Или позволите тут посторожить?

— Без разницы.

Раздражение мое было вызвано тем, что я допросного преимущества лишилась. Шандор со своею казенкой главным стал. Все беды от водки. От нее, а не от моих эффектов, истину говорю.

Вернувшись к столу, я села. Приказной Степанов спросил с излишней развязностью:

— А кличут как нашу убивцу?

— Евдокией, — ответила я. — Она горничной у провидицы Зары служила.

— И до сих пор служу, — пискнула Дунька, — потому как, что бы вы, Евангелина Романовна, ни надумали, жива моя хозяйка и в отменном здравии пребывает.

— Вот и славно. — Шандор достал еще бутылочку. — За здоровье.

— Где пребывает? — зыркнув на Федора, чтоб пить не смел, задала я вопрос.

— Так в таборе. — Дунька в ту же сторону взгляды кидала, заинтересованные такие, бабьи, гренадир мой от них явственно краснел. — Приютили нас с нею неклюды. Захария-то Митрофановна на весь уезд славу имеет.

— То есть вы из Крыжовеня сбежали? Зачем?

— Так расклад смертный у нас с хозяйкою получался, что так, что эдак. Она уж и меня снимать заставляла… Говорит, плохо дело, не выживем с тобою, в городе оставаясь. Надо место сменить, тогда, может, обойдется. Потому как кинжал-карта в комплекте с племянницей мокошьградской идет, а раз от Гелюшки мы избавиться никак не можем…

— Понятно.

— Нынче только расклад сменился, кинжал из него пропал, вот хозяйка и дозволила на ярмарку мне поехать, чтоб денюжек немного заработать.

— Двести рублей уже потратили?

— Каких еще двести… — начала было девка развязно, но смутилась. — И про то прознали, барышня. Те деньжищи мы в храм отнесли, в ящик для пожертвований вбросили, еще когда про смерть пристава слухи дошли. Потому как поганые две сотенки, бесчестные.

— Смертное заклятие на Блохина вы навели?

— Получается, что да. — Дуняша разревелась. — Не думали даже, что так обернется, бес попутал.

— Как наводили? Кто заказал?

— Не знаю-у-у… Хозяйка меня к обряду не допускала, только велела куколку из соломы сплести-и-и…

Сердобольный неклюд подсунул ей шкалик.

— В солому что вплетала? — вбросила я наобум.

— Волосы-ы-ы…

Шандор отобрал бутылочку, дал баранку с маком. Цельная лавка у него в тулупе, что ли… Я сглотнула слюну, хотелось есть.

— Собирайся, поехали, — поднялась с табурета.

— К-куда?

— В табор, с хозяйки твоей допрос снимать.

Возражать никто даже не подумал. На случай, если проблемы с неклюдским начальством возникнут, пригласила я с нами и Шандора. Дуняша напялила обратно свой парик, я спрятала револьвер в муфту, на этом сборы и закончились.

До саней шли парами, я держала под руку девку, позади мужики. Федора слегка развезло, сколько шкаликов из бездонных запасов неклюда было выпито, я не считала. Править ему не доверю, пусть Дуняшу сторожит. Упустит, невелика беда, Зара-то уже никуда не денется.

— Возьмешь вожжи? — предложила я Шандору. — Дорогу знаешь лучше прочих. — И уселась подле неклюда на облучок.

Тронулись, выехали по тракту, свернули на бездорожье. Приказной Степанов любезничал с девицею, та не отставала.

— Дело-то нехорошее, — пробормотал Шандор.

— И подсудное. — Вечерело, мороз пробирал до костей, снег шел с неба густой, мягкий, не должно при таком подмораживать.

— Обеих баб в тюрьму закроешь?

— Получается, что да, — зябко поежилась я. — С одной стороны, обряд их к смерти не привел, с другой… Там посмотрим. Мне бы только имя заказчика у Зары узнать.

Мыслишка у меня в голове крутилась очень подлая: «Узнаю персону да отвернусь вроде как случайно, и если обе преступницы в тот момент побег устроят, так вины на мне не будет. Я не я и лошадь не моя».