Незваный гость (СИ)

С коллегами мне невероятно повезло,и с Зориным,и с Мамаевым. Эльдар вон не поскупился, целое купе мне выкупил. А Иван Иванович вернулся в приказ, узнал у Митрофана, что я на задание уехала,и сразу подарочек мне сообразил, вещицу очень полезную. Мне же теперь только и остается – с блеском работу исполнить, чтоб усилия их не пропали. И шеф. Его тоже подвести никак нельзя. Обелить покойного Блохина надобно.

Трое суток я провела в приличном безделии. Для сыскаря знакомства со всяким встречным-поперечным – дело наиважнейшее, никогда не знаешь, где и когда тебе человечек какой пригодится. Но я активничать опасалась, легенда моя пока была хлипкой, а ну кто из старожилов в беседу вступит,из Захарии Митрофановны знакомых, а я ляпну что-нибудь лишнее? Тем более, что с «жужей» мы и так без улова не оставались. Мои одинокие трапезы у ресторанного окошка с прекрасным обзором на прочих жующих и беседующих пассажиров первого класса обогатили мой вокабуляр уймой забавных словечек. Дамы говорили о модах и жаловались на прислугу, господа обсуждали векселя и закладные, а также дам. Меня в том числе. Я была кокетка, рыжая бестия, гордячка, глазищи у меня были – «во!» и прелести наличествовали. Знакомиться подходили дважды, холеный офицер и пьяненький купчик в забавном котелке. Оба раза я молча отворачивалась, как бы говоря, что общение нахожу неприличным. Кавалеры прониклись и настойчивости не проявляли, первый класс все-таки. Вскорости я заметила, что некоторые слова могу различать и без помощи амулета. Библиотеку я тоже посетила. То есть, гостиную с приколоченным к стене книжным шкафом. Там я разжилась потрепанным дамским романчиком и толстенным «Справочником городов и селений Берендийской империи» за прошлый год.

Крыжовень. О нем сообщалось буквально в нескольких абзацах. Основан на месте деревеньки Крыжа. Население четыре тысячи семьсот пятьдесят четыре человека, более половины – мещане, четверть – купечество. Прочие сословия не упоминались, хотя дворянское собрание, например, присутствовало. Центральный собор, возведенный на средства купца первой гильдии Д.Ф. Калачёва, базар с торговыми рядами, река Крыжа для большого судоходства не приспособленная,театр, построенный на деньги того же Д.Ф. Калачева, клуб для молодежи с библиотекой, городская управа, полицейский приказ, железнодорожная станция, депо, банк и биржа.

На чтение сей информации я потратила четыре минуты, а романчик даже открывать не стала. Вечером ко мне являлся вагонный, чтоб помочь раздвинуть диванчик для спального места, утром мы его складывали обратно. Лежа в постели под монотонный перестук колес я анализировала все, что удавалось узнать и подсмотреть за день.

До Крыжовеня из двух десятков пассажиров первого класса следовали лишь несколько, именно они и вызвали мой первоначальный интерес. Сыскарское дело, кроме сбора всяческой информации, состоит и в ее отсеве. Это важно: ухватить главную ниточку, лучше две, или три,и тянуть за них, не отвлекаясь на пустое. Иначе можешь попросту запутаться, попасть в просак, как плетельщик канатов, от которых это выражение и пошло. Отобранную ниточку звали Гаврила Стапанович Бобруйский, классический берендийский купчина, возвращающийся с семейством на родину после заграничных странствий. Семейство ресторан не посещало, но по разговорам я поняла, что для супруги купца Нинели феофановны, двух дочерей – Машеньки и Анюты, а также горничных, гувернантки и болонки с неустановленной кличкой (ну не могут же питомца на самом деле звать «этот обморочный студень», холера или блоходав?) был оборудован отдельный прицепной вагон с клозетом и поваром. Сам аврила Степанович наслаждался относительной холостяцкой свободой в компании поверенного господина Чикова Сергея Павловича, брюнета лет тридцати с постоянно бегающими глазами, адвоката по фамилии Хрущ, которого иначе никак не называли, и актерской четы Бархатовых, явно затесавшихся в это общество случайно. Бархатова звали Эдуард Милославович, его жену – Дульсинея. В Крыжовене они намеревались произвести переворот в театральном искусстве, а пока служили для развлечения толстосума. Молоденькая Дульсинея звонко хохотала и не протестовала , когда ручища Гаврилы Степановича задерживалась на ее плечике, либо колене. Эдуард же, поминутно поправляя едва сходящийся на брюшке жилет, демонстрировал карточные фокусы, или отбирал скрипку у ресторанного неклюда и исполнял романсы собственного сочинения. Актеров купец нисколько не стеснялся, беседовал с клевретами свободно, чем мое внимание и привлек.

– За оградой Степашку зарыли… – звучал в моем ухе монотонный жужин бас, слова она не интонировала ,толстые губы Бобруйского шевелились в такт.– Так ему и надо,ироду. Собаке собачья смерть.

– Золотые слова, Гаврила Степанович, – отвечал Чиков. – Я специально еще перед Новогодьем в приказе справлялся, дело закрыли да наверх по инстанциям отправили, комар носу не подточит.

– Хорошо, Сережа, ладно. Теперь заживем, нашего человечка на блохинское место поставим…